Человек, который не боялся - Джон Диксон Карр

– Не знаю, о чем вы. – Энди высвободил руку. – Я всего-навсего утверждаю, что она чертовски привлекательна. Почему бы мне не отметить это, раз так и есть. А еще клянусь чем угодно: она говорит чистую правду.

Тэсс с любопытством на него глянула:

– А что, если Джулиан скажет, что она говорит неправду? Опровергнет ее историю?

– Пусть только посмеет, проклятый прохвост!

– Успокойся, Энди.

Он судорожно вздохнул, уселся на ручку дивана, достал из кармана трубку, завертел ее в длинных пальцах и, склонив голову набок, начал прислушиваться к дроби дождя. Такой вот привычный нам Энди.

– Послушай, Боб, ты сказал, что, если этот Джулиан, как его там фамилия, подтвердит рассказ миссис Логан, преступление окажется совсем уж невероятным. И почему же?

– Потому что станет очередной загадкой герметичной комнаты.

– Что?

– Ну смотри. Нам теперь известно: на всех входах в кабинет и выходах из него находилось по свидетелю. Маккери, садовник, перед передними окнами. Соня, служанка, здесь, где находится единственная дверь кабинета. Джулиан у северного окна. Все они могут утверждать, что никто после выстрела кабинета не покидал. То есть версия о ком-то еще, находившемся там, застрелившем Логана и сбежавшем, отпадает.

– И?

– Гвиннет Логан была там наедине с мужем. Значит, если она говорит правду и не стреляла в него, то револьвером распорядилось нечто иное. Вопрос – что?

Десять минут пятого. Тени сгущались – в буквальном и переносном смысле. Скоро сутки, как мы переступили порог Лонгвуд-хауса и что-то с пальцами схватило Тэсс за щиколотку. Снова наступал вечер. Из-за закрытой двери кабинета донесся заливистый смех Мартина Кларка. Там явно обменивались любезностями. Затем дверь отворилась, и к нам вышла Гвиннет Логан.

Вид у нее теперь был иной. Она словно несла в себе огромный заряд темперамента. Даже сумерки не могли скрыть сияния широко распахнутых голубых глаз, излучающих облегчение и благодарность. Губы ее сейчас казались цвета сепии. Нижняя подрагивала, словно в преддверии слез, – она уняла ее, прикусив зубами.

Прижав руки к груди, Гвиннет бросилась к нам, точно в убежище.

– Дорогие мои друзья! – воскликнула она. – Мои дорогие, дорогие друзья!

Причина столь сильного эмоционального взрыва была неясна, и мы в изрядном недоумении размышляли, чем могли заслужить такое. Тэсс, впрочем, растрогать легко. Немедленно усадив Гвиннет рядом с собой на диван, она обняла ее за плечи.

– Они недолго вас там продержали, – смущенно проговорила она.

– Да. Они ведь уже раньше меня опрашивали, – торопливо и взвинченно принялась объяснять Гвиннет. – Сейчас им надо было узнать про револьвер Бентли. Где он держал его. И еще – запирал ли дверь спальни на ночь. Бентли всегда запирался, сколько я ни убеждала его, что это вульгарно, в особенности если находишься в гостях за городом. Но это не то, о чем я хотела вам сказать, – торопливо перевела она разговор на другое. – Главное, они теперь верят мне.

– Ах! – прорычал Энди.

– Понимаете? Верят. Убедились теперь, что я говорила правду. Этот смуглый мистер как-то там… ну, со светлыми волосами… который приехал сегодня утром… Он, оказывается, все видел и рассказал.

– Джулиан Эндерби, – пробормотала Тэсс.

– Его так зовут? Ну да. Вроде действительно.

Тэсс нагнулась поближе к ней:

– Чем же он до того заинтересовался, что полез к окну?

Словоохотливость вдруг оставила Гвиннет.

– Я… Я не могу вам сказать… На самом деле это совершенная ерунда. Просто я кое-чем поделилась с беднягой Бентли, а он мне ответил. Раньше мне говорить не хотелось. Зачем?

– Но, дорогая, вам все равно придется – на дознании.

– Дознании? – вскричала Гвиннет. – Публично? При всех?

– Ну, если только его не отложат, – ответила Тэсс.

– Умру, если начну рассказывать даже вам, – заверила было Гвиннет и тут же, будто впав в транс, начала говорить: – Причина, по которой я пошла утром к Бентли, когда он собрался печатать… Я была напугана, – продолжала она, задыхаясь. – Понимаете, я размышляла… Знаете, мы прошлой ночью с Бентли… Ну, переспали, видите ли… без средства предохранения…

Даже в том свете было заметно, как с каждым выдавленным ею из себя словом все сильней розовеет ее лицо.

– Так вот почему, – проскрежетал Энди, – вот почему он сегодня утром скакал таким живчиком.

– Энди! – воскликнула фраппированная Тэсс.

– Я боялась думать, что у меня, возможно… может быть… ну, как бы это сказать… будет… ребенок, – нервно взмахивая руками, объясняла Гвиннет. – Мне так хотелось с ним поделиться… Вот и ждала его утром в кабинете. Он зашел, увидел меня, удивился. «Привет, – говорит. – А что ты здесь делаешь?» Ну, я ему сообщила, что не воспользовалась предосторожностями, и спрашиваю, как он… ну, если будет ребенок? – Гвиннет умолкла, а потом, на сей раз без малейших запинок, добавила: – И как раз когда он рассмеялся, пистолет слетел вдруг со стены и убил его.

Тут она разрыдалась.

Из-за дождя, который, кажется, не намерен был уже никогда прекращаться, в гостиной все ощутимее становилось мозгло. Через открытые двери холла из столовой до нас доносилось позвякиванье фарфора. Там накрывали к чаю.

– Ситуация прояснена недвусмысленно, – пробормотала Тэсс.

– И Джулиан прояснен, – сказал я.

– Ладно тебе, – нервозно отреагировал Энди.

Гвиннет вздохнула:

– Ох, наверное, я очень глупая. – Она провела тыльной стороной ладони по глазам. – Бояться, по сути, мне было нечего, но я вечно из-за любого пустяка волнуюсь.

– Я понимаю, – кивнула Тэсс.

– Но самое главное, мне теперь верят, – опять настойчиво подчеркнула Гвиннет. – Они теперь убедились: револьвер действительно соскочил со стены. Это не моя выдумка. Именно так был убит бедный Бентли. Чувствую я себя ужасно и выгляжу, полагаю, тоже. Вы, Тэсс, не составите мне компанию, пока я напудрю носик? А потом мы все вместе пойдем выпить чаю. Как вам такой план?

Мы с Энди направились через холл в столовую, а Тэсс и Гвиннет – по лестнице к спальням, чтобы о чем-то посекретничать.

Столовая освещалась лишь двумя настенными бра с довольно слабыми лампочками, которые тем не менее после тьмы гостиной нас с Энди чуть ли не ослепили. Миссис Уинч, по виду ничуть не затронутая происшествием, деловито сновала туда-сюда, предлагая нам с заботливым кудахтаньем то одно, то другое блюдо по мере возникновения их на столе и отмечая высокое качество каждого яства. Соня, помогавшая накрывать на стол, допустила неясную нам оплошность, за что, получив от тети шлепок, подверглась немедленному изгнанию на кухню.

Первый для нас пятичасовой чай в этом доме пришелся, как по мне, очень кстати, но Энди взирал на накрытый стол с какой-то досадой, и чувствовалось, что сесть за него