Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Астрид поддакивала в ожидании паузы, чтобы спросить, как пройти к его дому. Однако к ним незаметно подошла еще одна женщина, седовласая, с клетчатой сумкой на колесиках, и присоединилась к славословию.

– Виктор был святым при жизни, – сказала она.

– Вот именно, – поддержала первая женщина.

– Виктор был единственным человеком, который заступался за нас. Ко мне три раза в неделю приходит социальный работник. Как бы он добирался до меня, если бы городской совет построил объездную дорогу?

Астрид посмотрела в конец улицы. Та упиралась в дорогу, которая вела в город. Непонятно, что могло помешать машине заехать сюда. А еще непонятно, почему велосипедные дорожки или лежачие полицейские, а также другие нововведения, против которых боролся Виктор Лич, могли сделать их жизнь хуже.

Почему они все верили ему? Астрид заметила у забора пару низкорослых тисовых деревьев. Суровые ветра скрутили стволы этих коротышек. И тут она все поняла.

Летом здесь было чудесно. Однако как только наступала зима… Когда дети, которых родители оставляли на бабушек и дедушек во время каникул, возвращались в школу… Когда из-за северных морских ветров по утрам на облысевшие газоны стелился туман, а двойные стекла дребезжали… Когда казалось, будто жители находились в плену на острове, отрезанном от мира штормовыми нагонами… В это самое время появлялся Виктор. Он приходил к соседям домой. Подвозил в город. Всегда был готов поддержать разговор и горько посетовать об ужасах нововведений во имя прогресса. Для них он стал местным героем.

В конце концов Астрид удалось выведать у собеседниц адрес Виктора, и она отправилась на поиски дома номер семьдесят шесть. Личи жили в одном из самых больших коттеджей на улице – здание белого цвета, отделанное декоративной штукатуркой с каменной крошкой, с большим эркером рядом с ярко-красной дверью. Между ухоженным газоном и аккуратным живым бордюром из декоративных растений шла вымощенная плиткой дорожка. Она упиралась в подъездную аллею, на которой стоял припаркованный бордовый универсал.

Изнутри, в окошке наверху двери, были вставлены три открытки. Одна с рисунком совы под словами «Районный наблюдательный совет». Силуэт служебной собаки – «Дом на сигнализации». И открытка с изображением папы римского. Астрид, правда, не знала, какого из них. Они в своих митрах все были на одно лицо. За этой мыслью последовал моментальный укол стыда. Впрочем, она собиралась сделать кое-что похуже – выудить полезную информацию у женщины, которая только что стала вдовой.

Девушка поднесла палец к звонку. И не успела нажать кнопку, как увидела сквозь стекло женщину, приближающуюся к двери шаркающей походкой. Чуть за семьдесят, седые волосы уложены в пучок. Светлые глаза на круглом лице. Дверь открылась, прошелестев по стопке счетов и писем на коврике.

– Здравствуйте, Синтия. Я пришла выразить свои соболезнования, – сказала Астрид серьезным тоном.

– Входите, пожалуйста, – безучастно ответила хозяйка.

Что ж, пока все идет неплохо, подумала Астрид. Ей удалось попасть внутрь. Теперь надо просто сохранять спокойствие. Выяснить необходимую информацию и уйти.

Она прошла за Синтией по коридору в кухню, которая выходила окнами в сад, такой же опрятный, как и газон впереди дома.

– Сделаю чаю. – Потянувшись к настенному буфету, хозяйка достала незатейливый чайник. Все это время она продолжала говорить. Сама задавала вопросы и отвечала на них. В очередной раз повторяла десятки фраз, произнесенных ею в разговорах о муже за последние сутки.

Астрид стояла у стены, стараясь скрыть волнение за обеспокоенным видом.

– Все так добры. Все эти карточки с соболезнованиями. У меня уже вот такая стопка в гостиной. – Синтия приставила ладонь к талии. – И цветы. Цветы… очень красивые. Я понятия не имела, что его так ценили, – сказала она, глядя на буфет, где в разнообразных вазах и банках стояли десятки букетов, некоторые так и не распакованные из целлофана.

– Какое великолепие, – поддержала Астрид.

Синтия составила на металлическом подносе чайник, две расписные чашки из тонкого китайского фарфора и сахарницу с кусковым сахаром.

– Ведь он был местным активистом.

Астрид кивнула:

– Он не сидел на месте.

– Да. И говорил, что борьба не закончена. Велосипедная дорожка на центральной улице. Лежачие полицейские. Объездная дорога – по этому поводу он испытывал крайнюю досаду. А теперь… – Поднос в ее руках дребезжал. – Это все так… так…

– Чудовищно.

– Чудовищно. Да, невероятно чудовищно, – она посмотрела на поднос, удостоверившись, что ничего не забыла. – Пойдемте в сад?

На террасе Синтия поставила поднос на круглый металлический стол. Недалеко располагались стулья, очевидно из того же комплекта. Не дав Астрид возможности предложить свою помощь, Синтия подхватила в каждую руку по стулу и поставила их у стола. Она сильнее, чем можно подумать, отметила Астрид.

Переставляя посуду с подноса, Синтия говорила обо всех хлопотах, которые ей предстояли в связи с гибелью Виктора, – платежках, страховке, банковских счетах. Всей этой «вотчине Виктора». В какой-то мере его жена была потрясена из-за того, что теперь приходилось брать на себя все эти хозяйственные хлопоты.

Только после того, как Синтия налила им по второй чашке чая, а солнце показалось из-за ветвей одинокой яблони внизу сада, хозяйка спросила Астрид о ней самой.

– Я все о своем да о своем. Забыла спросить – откуда вы знаете Виктора?

– Простите, я толком не представилась. Меня зовут Астрид Свифт.

– Синтия.

– Что ж, Синтия, – она остановилась на мгновение, чтобы сглотнуть комок вины, – я помогала Виктору с листовками. Чтобы остановить строительство велосипедной дорожки. Полная нелепость. В смысле… Я имею в виду… что он был настоящим мастером агитации. Я и не вмешивалась в эту часть работы.

Синтия положила в чашку кусок сахара.

– Ясно. Я думала, вы оба принимали участие.

Астрид старалась не выглядеть так, будто она лукавила.

– Нет-нет. Этим занимался только Виктор. Он придумывал все плакаты, листовки. – Она сделала глоток чая. – Каждую неделю он ходил в ведомства городского совета, чтобы проверить, подана ли заявка на перепланировку.

– Правда?

Разговор постепенно перетекал в нужное Астрид русло: как, по мнению Синтии, ее муж стал кормом для крабов под местным пирсом. Естественно, не в такой циничной формулировке.

– Скажите, Синтия, Виктор говорил, куда он собирался вечером в день исчезновения?

– Он только сообщил, что собирается прогуляться, – ответила она живо.

– Он говорил где?

– Нет, – Синтия допила остатки чая.

– А когда собирался вернуться?

– Нет. И надо было знать Виктора. Я понимала, что не стоит вмешиваться. Я подумала, что он лег спать в другой комнате, потому что не хотел меня будить. Только утром я поняла, что домой он так