Можно помереть со смеху - Эрл Стенли Гарднер

Окраину, на которой находилась улица Фрост-Моур-роуд, нельзябыло назвать ни городом, ни деревней.

Когда-то кто-то начинал здесь с лозунга: «Акр земли даетнезависимость!» Энтузиасты позаботились об орошении пустынных земель, которыебыли разделены на небольшие ранчо, каждое размером в один акр. Люди,соблазненные привлекательным лозунгом, покупали эти ранчо на Фрост-Моур-роуд.Их становилось все больше и больше. Орошенная и удобренная земля пустыни давалаее владельцам при упорном труде обильные урожаи овощей, позволяла держатькроликов, цыплят и другую живность.

Номер 1638 принадлежал выкрашенному в белый цвет бунгало,которое было слишком велико для кукольного домика, слишком мало для виллыпроцветающего бизнесмена, но было построено с некоторой претензией, которая, помнению хозяев, позволяла рекламировать это строение как «дом с двумя спальнями,ванной, кухней, гостиной, столовой, служебными помещениями, открытый солнцу и спрекрасным видом на горы». Я знал этот тип домов — спальни в них так малы, что,если поставить в них две кровати, между ними можно будет запарковать толькопару шлепанцев. Столовую и гостиную разделяла только воображаемая граница, акухня была размером с кабину грузовика.

На мой звонок вышел Друрри Велс. Это был бледный, высокийчеловек с замедленными движениями и речью и с опущенными глазами. Ему былоприблизительно лет тридцать пять. На нем была голубая рубашка не первойсвежести, а на ногах — армейские башмаки на толстой подошве.

— Вы ко мне? — спросил он.

— Меня зовут Дональд Лэм. Мы пожали друг другу руки.

— Я детектив, — представился я. — Черт возьми! — воскликнулон.

— Частный детектив.

— О!

— Я хотел бы поговорить с вашей женой.

— И я бы тоже хотел.

— Вам не известно, где она?

— Нет.

— У вас есть какие-нибудь предположения на этот счет?

— Заходите в дом, — предложил он. — Посидим. Можете курить,если захотите.

Он повел меня в гостиную кукольного домика. Там он предложилмне стул.

— Когда вы видели вашу жену в последний раз? — спросил я.

— Три дня назад.

— Вы давно живете здесь?

— Мы поссорились с ней через два или три дня после того, каквъехали в этот дом.

— И она исчезла?

— Именно так.

— Когда? Ночью, утром, днем? Когда?

— Когда я утром встал, ее уже не было.

— Вы встаете рано?

— Обычно нет. Я люблю поваляться в кровати, если есть такаявозможность.

— И в то утро вы тоже не сразу встали?

— Точно. Черт возьми! Она сорвалась, даже не приготовив мнезавтрака.

— Понятно, — сказал я. — Оставила готовку на вас. Так, чтоли?

— Так.

— Жестоко.

Его светлые глаза быстро оглядели меня, и он сказал:

— Жестоко оставить человека без женщины. — Из-за чеговозникла ссора? — спросил я.

— Не из-за чего.

— Она оставила записку?

— Она не оставила мне ничего, кроме грязной посуды в мойке.

— Тарелки от завтрака?

— Нет, судя по всему, перед тем как уйти, она съела толькопару яиц и выпила чашку кофе.

— Вы слышали, как она готовила завтрак?

— Нет, не слышал. Она ходила по кухне тихо, как мышь.

— Вы чувствовали запах кофе?

— Нет.

— Сколько платьев она взяла с собой? Она очистила весь свойшкаф?

— Нет.

— Вы достаточно хорошо знаете ее гардероб, чтобы определить,какие веши исчезли?

— Нет.

— Как насчет ее родственников? — спросил я. — Есть у вашейжены родственники, к которым она могла уехать?

— Не могу сказать. Мы не ходили по родственникам. Я не очень-толюблю ее родственников. У нее был дядя. Он умер примерно неделю назад и оставилей наследство. Я не знаю, есть ли у нее другие родственники, и знать не хочу.

— Где вы поженились?

— Прежде я задам вам несколько вопросов. Для чего вы хотитевстретиться с моей женой?

— Я хочу поговорить с ней.

— О чем?

— О том, почему она сбежала.

— Я тоже хотел бы видеть ее, — сказал он. — Но я не хочу,чтобы встреча с ней принесла мне кучу чужих неприятностей. У вас есть сигарета?

Я дал ему сигарету.