Укрепрайон «Рублевка» - Александр Смоленский

Ознакомительный фрагмент

Духон явно запаздывал, что было не в его характере. Багрянский нервно поглядывал на часы. С одной стороны, хотелось жутко есть, а с другой – он нутром чувствовал: что-то случилось.

Наконец он решительно извлек мобильный телефон и нажал на кнопку быстрого набора. В ответ гермафродитный монотонный голос сообщил: «Абонент временно недоступен. Перезвоните позднее...» Странно, в каком таком месте находится Саша, что недоступен?

В дальнем углу зала, где почти к потолку был подвешен телевизор, неожиданно трансляция с модного дефиле прервалась и на экране появилась заставка третьего канала. Через пару мгновений ее сменил неизвестный диктор, который хорошо поставленным голосом начал свое вещание словами, которые любого мгновенно настроят на тревожный лад:

– Передаем экстренное сообщение!

Багрянский оторвался от чашки с кофе и уставился на экран. Такого он уже не слышал, пожалуй, с августовских событий 1991 года...

– Сегодня в один час тринадцать минут московского времени в районе Рублево-Успенского шоссе предположительно произошла космогенная экологическая катастрофа. По полученным из компетентных источников данным, на территорию Успенского леса упал и взорвался метеорит диаметром около пяти метров, вызвав возгорание лесного массива в радиусе двухсот метров. Жертв и разрушений нет.

Мгновенно ощутив себя в какой-то ирреальности, Багрянский первым делом вскочил, чтобы бежать. Куда бежать? Зачем?

Между тем далее голос с экрана зазвучал совсем загадочно:

– Метеоритная пыль, образовавшаяся в результате взрыва, по имеющимся данным, содержащая космические бактерии и вирусы, ранее не известные на Земле, под воздействием восточного ветра осела в населенных пунктах вдоль Рублево-Успенского шоссе. В связи с этим район объявлен зоной бедствия и на всей его территории введен карантин. Телекоммуникационная и телефонная связь с пораженной территорией временно прервана. Специальные подразделения Министерства спасения, Министерства правопорядка и Агентства национальной безопасности осуществляют необходимые мероприятия по ликвидации последствий экологической катастрофы. О дальнейшем развитии событий будет сообщено в наших очередных информационных выпусках.

«Что за цирк? – не на шутку всполошился Багрянский. – Может, новый сериал какой-то снимают? Да вряд ли. Какие тут шуточки?!.. Теперь понятно, почему телефон Духона нем как рыба. Надо немедленно ехать на Рублевку».

Он наскоро расплатился с официантом и выскочил к машине. К счастью, день в столице выдался абсолютно беспробочным. Поэтому Багрянский, как ни странно, быстро добрался до МКАД и спокойно проехал под мостом. Дорога сузилось до предела. И тут же, чуть правее дороги, на опушке леса он увидел сначала один бронетранспортер, за ним чуть дальше еще два или три и вокруг вооруженных людей в комуфляже. Они энергично размахивали короткоствольными автоматами веренице приближающихся машин, недвусмысленно требуя остановиться. Когда машина затормозила, к нему подбежал верзила ростом метра в два.

– Стоять! Дальше проезд закрыт!

– А не скажете почему? – спросил Багрянский, делая вид, что вчера родился.

– Потому что там, как его... карантин... – не меняя интонации, произнес спецназовец.

– В честь чего карантин?

– В честь папы римского, умник. Давай назад, в Москву, иначе...

За свою далеко не безоблачную жизнь Лев Багрянский отлично выучил, что означает в словах вооруженного человека, независимо от страны проживания, подобная угроза. И давно перестал лезть на рожон.

Разворачивая машину, Лев невольно поймал себя на мысли, что все происходящее ему просто снится. Но реальность быстро отрезвила его. Никак уж не во сне, а наяву, перед собственным носом он увидел, как военные разматывают с огромных деревянных катушек колючую проволоку и укрепляют ее по краю леса.

Ну, это уже слишком! Они что тут – концлагерь городят?.. Ничего себе карантин! Подумав пару минут, Лев набрал номер мобильного телефона отставного полковника ФСБ. Может, Мацкевич знает что-то больше? Но вместо ответа телефон тупо молчал. Зато по домашнему телефону Мацкевич ответил сразу. На вопрос, почему он не берет мобильника, Леонид Сергеевич стал словно оправдываться:

– Понимаете, Лев Владимирович, у меня выключили служебный мобильный телефон, ну, извиняюсь, бывший мобильный, – деликатно объяснил он. – А новым не разжился. Не заработал еще, – добавил бывший главный аналитик ФСБ России.

Лев был прекрасно осведомлен, что Мацкевич никуда служить пока не пошел, а перебивался единичными заработками, выполняя лишь те просьбы различных структур, которые его никак не обременяли морально.

Не распространяясь о теме разговора, Багрянский с места в карьер предложил встретиться через час в известном обоим кафе на Чистых прудах.

– Ну, если пресса покормит, то я приду, – мрачно пошутил Мацкевич.

Они были знакомы всего лишь год с небольшим, но нравились друг другу тем, что никогда не надоедали чрезмерным общением. Поначалу жизнь свела их вроде бы лишь заочно, причем один из них тогда выступал в роли кролика, а другой – удава в весьма занятной интриге, связанной с неким секретным политическим меморандумом, обнажившим закулисную борьбу в команде президента страны накануне очередных выборов.

Мацкевич конечно же был в той истории удав, но отнюдь не голодный, а посему не разделяющий настроения некоторых своих директоров. За что в итоге и поплатился карьерой в знаменитой конторе, не простившей своему главному аналитику чрезмерной независимости и ко всему еще, сказать страшно, гражданского вольнодумства. В ФСБ, которой Леонид Сергеевич отдал больше четверти века, ни то ни другое не поощрялось. Известной моральной компенсацией стареющему зубру кабинетного сыска могло служить лишь то обстоятельство, что в романе под громким в то время названием «Заложник» Мацкевич оказался чуть ли не главным героем описываемых событий.

А постарались на этот счет не кто иной, как Багрянский на пару с олигархом Духоном, которые наряду с полковником оказались невольными участниками операции, проходившей в ФСБ под кодовым названием «Меморандум».

Так что нет ничего удивительного, что, потеряв на Рублевке друга и соавтора, растерявшийся Багрянский позвонил тому, кому, с одной стороны, доверял, а с другой – знал, что Мацкевич сможет пролить свет на происходящие события.