Бессонница - Сара Пинборо

Ознакомительный фрагментclass="p1">– Гад какой, – припечатываю я, глядя на букет. – Приглашает меня на ужин. Сдается мне, он рассчитывает на положительный ответ, несмотря на то, что я замужем.

– Сдается мне, ему нечасто отвечают отказом.

– Верно. Но он совершенно точно не мой тип. – Глубоко вздохнув, я вычеркиваю разговор с Элисон из списка сегодняшних дел. «Может, стоит познакомить его с Элисон? – Я улыбаюсь своим мыслям. – Зачем ей так убиваться на работе?»

– Она ревнует, и только, – говорит Розмари. – Ты моложе, успешнее, у тебя любящая семья, и… Ой, вспомнила – твоя сестра звонила. Сказала, что набирала тебя несколько раз. Просила перезвонить. Как можно скорее – так она сказала.

Фиби.

Цветы, Элисон, мой сумасшедший день и отсутствие сна внезапно отходят на второй план. Фиби звонила. Я просматриваю пропущенные с неизвестного номера на своем мобильном. Номер зарегистрирован в Британии. Фиби. Моя сестра. Она вернулась. И все, о чем я теперь могу думать, – почему сейчас? Накануне моего дня рождения?

3

Я в больнице. Палата 15. Тебе лучше приехать.

Вот и все, что сказала Фиби, прежде чем отключиться. Теперь, когда я здесь, причина мне ясна. Она обманом заманила меня сюда.

Это платная палата, вот только находится она в гериатрическом отделении. Проходя мимо приоткрытых дверей других палат, я, не в силах сдержать любопытства, заглядываю внутрь. В одной из них мужчина с ввалившимися щеками и редкими волосами плавно погружается в грядущее, чем бы оно ни было. В другой палате пациент на максимальной громкости смотрит по телевизору шоу «Дома под снос». У стены в последней палате я замечаю сложенное кресло-каталку. Какая-то женщина читает журнал старушке, а та – мать или тетка – слушает, аккуратно отпивая чай из чашки. Мгновения чужих жизней, запечатленные моментальной съемкой. Мне не хочется подходить к двери, за которой запечатлелось одно из мгновений моей собственной.

– Могу я вам помочь? – вопрос медсестры заставляет меня подскочить от неожиданности.

– Меня зовут Эмма Эверелл. То есть Бурнетт. Я ищу Фиби Бурнетт.

– Эмма? Младшая дочь Патрисии Бурнетт?

Ну, вот и приехали.

– Вы уже записывались?

Медсестра говорит так громко и раздраженно, что даже женщина, читающая своей матери журнал в соседней палате, умолкает и принимается оглядываться по сторонам. Я отступаю чуть дальше от двери.

– Простите, я…

– Эмма, сюда.

В коридоре, немного поодаль, стоит Фиби. Моя старшая сестра.

Волосы у нее сильно отросли и теперь рассыпаются по плечам. Глядя на ее тунику, черные джинсы-скинни и балетки, сложно поверить, что ей уже сорок два. Только это обманчивое впечатление. В Фиби нет и следа беспечности, и внимательный взгляд прочтет о ней совершенно другую историю. На лбу и по бокам рта у нее проступили морщины – уже не нити-паутинки, а глубокие, словно рыболовные крючки времени тянут ее кожу вниз.

– У меня чуть инфаркт не случился, Фибс. Я решила, ты больна.

Она долго меня разглядывает:

– Это невероятно.

– Что?

– Ты выглядишь точь-в-точь как она. Какой она была тогда.

Ну почему она никогда не может сказать что-нибудь милое? Привет Эмма, я по тебе скучала. Как работа? Я так тобой горжусь! Нет, ей нужно сразу проехаться по больному. Как будто ей неприятно меня любить. Временами – сейчас, например – я уверена, что так оно и есть.

– Я вовсе на нее не похожа.

– Просто ты не помнишь, – пожимает плечами Фиби, – но ты и в самом деле выглядишь точь-в-точь как она тогда. – Фиби хмурит брови. – То есть просто копия. Это настораживает.

Я не собираюсь заглатывать наживку.

– Я сорвалась с работы, потому что решила, что ты в беде. Если с тобой все в порядке, давай встретимся позже. Может, еще через пару лет.

– Ты бы не пришла, если бы я тебе сказала.

– Все дело в ней, верно?

Фиби права, я бы не пришла. И ничто не удержит меня здесь сейчас.

– Ты маму имеешь в виду? Она не Волан-де-Морт. Ты можешь называть ее мамой. – Фиби кивком указывает на закрытую дверь палаты. – Она там. Ночью разбила голову о зеркало. – Фиби на мгновение замолкает, и я невольно отступаю на шаг. – Намеренно разбила. У нее угрожающая жизни внутричерепная гематома. Я подумала, ты захочешь об этом узнать.

Нахмурившись, я озираюсь по сторонам:

– Где же охрана?

Не в силах сдержать смешок, Фиби удивляется:

– Она хрупкая семидесятипятилетняя женщина с серьезным мозговым кровотечением, которая десятилетиями только и могла, что шаркать ногами да неразборчиво бормотать. Едва ли она решит сбежать.

– Тем не менее они должны были кого-то послать сюда.

Я бы чувствовала себя увереннее, будь здесь охрана. Кто-то, кто следил бы за дверью. Детские страхи сидят глубоко в нас.

– Никому уже нет дела, Эмма, – привычно грубо отвечает Фиби, – до того, что она совершила. И содержится она в лечебнице для душевнобольных, а не в тюрьме.

Я иногда разглядываю это место с помощью гугл-карт. В последнее время я делала это чаще обычного. Не могу даже сказать почему – возможно, меня успокаивает тот факт, что помимо ментальных преград ее отделяют от мира еще и несколько охраняемых ворот. Хартвелл-Хаус, блок усиленного режима. Для пациентов из системы уголовного правосудия, представляющих значительную угрозу для общества… В каком-нибудь супергеройском фильме это учреждение назвали бы тюрьмой для сумасшедших преступников.

– Только потому, что для тюрьмы она была слишком безумна, – бросаю я. – До этого есть дело мне. – Я снова обретаю решительность. – Не могу поверить, что ты заманила меня сюда. Я же всегда четко давала понять, что не желаю ее видеть, – продолжаю я. – Честно говоря, я не могу поверить, что ты здесь. – Внезапная мысль вспыхивает в моем мозгу. – Как ты вообще попала сюда? – Каким, черт побери, образом учреждение с ней связалось? Очевидно же, что из двух дочерей меня найти гораздо проще – Фиби даже не живет в стране.

Фиби пожимает плечами. Этакое фирменное, ни к чему не обязывающее, немного раздраженное подергивание, которое в случае Фиби обычно предваряет сброс бомбы.

– Я навещала ее.

Ну, вот и приехали. Я прислоняюсь к стене. Мне нужно быть в офисе. У меня расписан весь день. Все это мне не нужно.

– Что ты хочешь этим сказать? Когда?

– Не часто. В последние несколько месяцев.

– Погоди-ка… – Последнее, что мы слышали о Фиби – что она живет в Испании и работает на рынке недвижимости. – …так ты вернулась несколько месяцев назад? И только сейчас впервые выходишь на связь? Черт побери, Фиби!

Боже, как она меня бесит. У меня нет времени болтаться здесь, и ей стоило