Руководство для начинающего детектива-реставратора - Марк Экклстон

По дороге на кухню Астрид постепенно осознавала, что он был в душе с другой женщиной. Чем больше девушка отгоняла эту мысль, тем больше картинок рисовало воображение. Влажные объятия, браслет соскальзывает с дрожащей руки. Нет, должно быть какое-то объяснение. Четыре года брака. Зачем ему отбрасывать их прочь?

Она бережно положила браслет на мраморную столешницу. Руки затряслись. Медленный вдох через нос, тихий выдох. Этому учили на модных занятиях по йоге. Посчитать от десяти до одного. Высвободить негативную энергию.

Когда руки перестали дрожать, она пошла к буфету в прихожей за старым рабочим чемоданчиком. Сделанный из черной кожи, размером он был с докторский саквояж. Кое-где потертый – оттого, что его много лет таскали по разным работам. Она положила его на стол и щелкнула латунными застежками.

Откинувшуюся крышку заполняли два лотка с закрепленными в них стеклянными пузырьками с растворителями, лаками и красками. На каждом красовалась маленькая, от руки надписанная бирка. Основная часть чемоданчика была поделена на отсеки с ватой, одноразовыми перчатками, скальпелями и прочими инструментами. Астрид выудила лупу и навела ее на браслет. На его внутренней стороне виднелась печать с цифрами 950, что означало практически чистое золото в двадцать три карата. По крайней мере, так заявлялось.

Она снова залезла в чемоданчик и достала маленький матово-черный брусок. Взяв браслет, она сильно потерла цепочкой о брусок, пока на его поверхности не блеснуло желтое пятно. Затем она выбрала бутылочку с надписью «14 карат» на этикетке и аккуратно капнула на пятно растворителем. Постепенно мельчайшие блестящие частички проступили в жидкости, словно крошечный снежный шар. Ясно – браслет меньше четырнадцати карат. Она повторила процедуру с десятикаратным растворителем. На этот раз жидкость осталась чистой. Следовательно, браслет золотой, пробой между десятью и четырнадцатью карат. Дешевка. Подделка. Чей же он и когда был оставлен в квартире?

Астрид убирала все назад в чемоданчик, продумывая возможные версии, а в груди у нее росла острая сосулька страха. Итак, сегодня среда. Последний раз она была в душе в понедельник, когда пропустила тренировку. В тот раз она бы наверняка заметила браслет.

Уборка приходила утром в пятницу, так что это не они. С прошлого года, как они с Саймоном сюда въехали, на ночь никто не оставался. Близких друзей у нее было только двое, и они жили в Лондоне. Клэр живет в Слау и ни разу не забредала внутрь М25[5]. Мама не наденет дешевые драгоценности даже в гроб, а папа сидит сиднем на своей испанской вилле и хлещет дешевую риоху.

Выходит, это Саймон позвал кого-то домой. Сосулька подросла. Сердце забилось быстрее. Он уехал по делам во вторник после обеда, и они – кто бы это ни был – должны были прийти в понедельник между восемью утра, когда она ушла из квартиры, и половиной седьмого вечера, когда вернулась с работы. За это время гостья приняла душ. И наверняка не одна. О боже, они спали в ее кровати?! Картинки, заполнявшие мозг, становились все ужаснее. Нет, нужно что-то предпринять. Перестань ломать голову и действуй. Вот именно. Тогда еще есть шанс, что все объяснится.

Она захлопнула чемоданчик и стала тщательно обыскивать квартиру, начиная с кухни. В холодильнике не было ничего необычного. В посудомойке – три грязных бокала, из которых она пила сама. Кофемашина Nespresso без единого пятнышка. Они оба не пили кофе. Машину подарили на свадьбу, и ее не стали выбрасывать, потому что она подходила к черно-металлической плите KitchenAid, также нетронутой.

В спальне она поискала под кроватью сброшенную одежду. Пусто. К счастью, постельное белье только утром вернулось из прачечной, что позволяло избежать унизительного осмотра. В шкафу она обыскала пиджаки Саймона. Тоже ничего подозрительного. И обход гостиной улик не добавил.

В прихожей тоже ничего не нашлось, кроме стопки нераскрытых писем в верхнем ящике комода. Саймон предпочитал сам вскрывать всю их почту, но за последние пару недель у него явно не доходили руки. Наверху лежала открытка – глянцевое фото пляжа – с надписью «Привет из Испании». От папы, державшего дочь в курсе «новостей»: проблемы с крышей виллы, поездка на местный «раанык» – рынок? Видимо, да. Было что-то про дядю Генри, но разобрать слов она не смогла. Папин почерк становился все запутаннее и угасал в серповидном пятне от вина. Остальные письма выглядели как счета, и Астрид оставила их в ящике.

Пододвигая диван назад к стене и поправляя подушки, она думала о том, что шансов найти улики больше нет. Но она уже знала достаточно. Придется это принять: он ей изменил. Мысль о нем с другой была невыносима. Омерзительна. Забирая полотенце из ванной, Астрид не смотрела на душ. Она хлопнула дверью и пошла в спальню за спортивной одеждой.

* * *

В спортзале никого не было. Она выбрала велотренажер в углу и настроила на «невысокие холмы». После получасовой выматывающей езды к гневу добавилось новое чувство: разочарование. Именно горькое разочарование. Он ее подвел. Это не входило в их пятилетний план и тем более в планы этого года. Нужно было решить: уйдет ли она из-за его романа?

До сих пор они были счастливы. Безмятежно счастливы. Им нравилось одно и то же: искусство, еда, путешествия. И друг друга они любили – с самого первого вечера, когда встретились в переполненном баре в Блумсбери и он прошептал ей на ухо, что никогда не встречал никого красивее. Их жизнь, работа, эта квартира – они так упорно трудились. Вместе. Он говорил, что она – его продолжение.

Дорожка на экране тренажера пошла в гору. «Давай, Астрид», – промычала она, сильнее крутя педали. Последний рывок через гребень холма, и она решила, что будет делать. Завтра, когда Саймон вернется, она ему все выскажет. Он извинится, спишет все на мгновенное помутнение ума и будет умолять о прощении. А другой женщине, если она еще рядом, укажет на дверь. И после юбилейной поездки на Кипр все постепенно встанет на свои места. Может, это и есть нужный им тревожный звонок. Ну что же, вызов принят. В конце концов их брак станет только сильнее.

Конечно, Клэр будет в шоке, что Астрид сразу не выгнала Саймона. «Как ты могла его простить? Если б я поймала Уоррена в душе с другой…» Но Клэр необязательно об этом знать. Никому не нужно. Разве Джине сказать – только ей