Диагноз с пулей в сердце - Владимир Григорьевич Колычев

мягко, но паспорт не попросил, а потребовал. Записывать ничего не стал, фотографировать тоже, память у него крепкая, хотя и не во всем долгая. Информация, потерявшая актуальность, в памяти не задерживалась. Номер телефона он вбил в список абонентов под именем Настя.

Дом старый, но после капитального ремонта, домофон, видеокамера, все атрибуты современности в наличии. Настя без возражений открыла дверь, Давыдов поднялся на третий этаж, на пути к четвертому задержался.

Внимание привлек, не мог не привлечь, меловый силуэт, оставшийся на месте, где лежал труп. На лестнице убирались, но влажная уборка лишь размыла контуры человеческого тела. А вот следы крови уборщица затерла тщательно. Лифта нет, все ходят пешком, еще немного, и от мела на полу ничего не останется.

Нашел Корней и огнетушитель с номером «три», он находился на площадке между четвертым и пятым этажом, висел на стене под специальной табличкой. Если это улика, то почему ее не изъяли? Следователь решил не ослаблять пожарную безопасность дома? Или этот баллон не имел отношения к убийству? Может, на межэтажной площадке случилась драка, и огнетушитель скатился по ступенькам к двери в квартиру Дружкова.

Давыдов осматривал огнетушитель. Корпус новенький, бока целые, не ободранные, не похоже, что баллон катился с лестницы. А вот чистыми бока не назовешь, следы дактилоскопического порошка видны невооруженным глазом. Все-таки снимали отпечатки пальцев, но странно, почему огнетушитель не приобщили к делу?

На пятом этаже открылась дверь, появилась женщина лет шестидесяти, красная шляпа с розовым цветочком сидела на голове кокетливо наискосок, лицо напудрено, губы накрашены, сережки в ушах, нить жемчуга на морщинистой шее. На руках померанский шпиц. Рыжий пуховый шарик с лисьей мордочкой весело смотрел на Корнея. Собачку совершенно не интересовал огнетушитель, который он осматривал, чего не скажешь о хозяйке.

— А что вы делаете?

Женщина безотчетно поправила шляпу, скосила с одного бока на другой, как будто хотела придать себе угрожающий вид.

— Майор юстиции Давыдов, следственный комитет. Все-таки надо бы забрать огнетушитель.

— Куда забрать?

— В хранилище вещественных доказательств.

— У вас там нет огнетушителя?

— Нет, у нас там не хватает вещественных доказательств. По убийству гражданина Четникова. Вы, конечно же, в курсе?

— Да это я вызвала полицию!.. А вы что, не знаете?

Женщина наполнила легкие воздухом, чтобы потребовать удостоверение. Но Давыдов этого как будто и не замечал.

— Увы, в нашей системе не изжита порочная практика, когда на место преступления выезжает один следователь, а дело ведет другой. Да и где у нас не изжита порочная практика?

— Порочная практика — это основа любой системы! — Дама с собачкой охотно повелась на отвлекающий маневр.

— Уверен, что это не про вас… э-э…

— Ольга Владимировна.

— Уверен, что вы числитесь на хорошем счету… Где вы работаете?

— Работала! В Доме культуры, руководила кружком кройки и шитья! — Женщина светилась от гордости. Как будто не кружком руководила, а целой швейной фабрикой. — С недавних пор на заслуженном отдыхе.

— Ну что ж, заслуженному работнику культуры — заслуженный отдых!.. Надеюсь, что у вас хорошая память.

— Не жалуюсь.

— Как вы обнаружили труп гражданина Четникова?

— Мы с Эммочкой шли в магазин. — Женщина погладила своего песика, выразительно глядя на Давыдова.

Даже не просила, а требовала, чтобы он восхитился прелестной собачкой.

— Эммочка у вас такая миленькая!.. Вы шли в магазин, спускались по лестнице, проходили здесь. — Давыдов обвел рукой пространство вокруг себя и коснулся огнетушителя, который уже оставил в покое.

— Да, да, проходила… Кстати, огнетушитель стоял у двери сороковой квартиры.

— Стоял?!

Давыдов мысленно пролистнул фотографии из материалов дела. Огнетушитель не стоял, а лежал у двери.

— Стоял!

— Вы в этом уверены?

Дверь в сороковую квартиру железная, открывалась наружу, это наводило на определенные размышления. И даже позволяло делать категорические выводы. Если, конечно, огнетушитель стоял вплотную к двери.

— Конечно, уверена! Я еще подумала, почему огнетушитель здесь? Сначала подумала, что это Яша куролесит, а потом думаю, не мог он поставить огнетушитель. Как бы он тогда закрыл дверь?

— Браво, Ольга Владимировна! Вы не думали вернуться в Дом культуры и организовать кружок юных детективов-любителей? — Корней шутил, но женщиной восхищался искренне.

— Ну что вы! — зарделась она и сдвинула шляпку на другой бок.

— Значит, огнетушитель стоял; вы прошли мимо или все-таки вернули его на место?

— Не вернула! И мимо не прошла! Я хотела посмотреть, кто здесь у нас балуется…

Ольга Владимировна спустилась на четвертый этаж и провела взглядом по лестничному маршу, на последней ступеньке которого закончил свой жизненный путь коллектор Четников.

— Смотрю, человек лежит. Я сразу поняла, что мертвый!..

Доселе молчавшая Эммочка гавкнула, будто подтверждая слова хозяйки. При этом собачка смотрела на дверь сорок второй квартиры. Возможно, она звала на прогулку Настю.

— Мы выходили ненадолго, — продолжала женщина. — Телефон дома оставили, я поднялась, позвонила в полицию… Да, огнетушитель толкнула, спешила очень.

— Упал огнетушитель.

— Упал. Сначала в дверь ударился, близко стоял, а потом покатился. Немного откатился.

— А как вы поняли, что Четников мертвый, если вы к нему не спускались?

— Ну, как поняла… Ну не знаю…

— Может, вы увидели молоток, который лежал рядом с трупом?

— Молоток?! — задумалась Ольга Владимировна.

— Вы видели молоток?

— Видела. Но уже потом.

— Когда потом?

— Когда полиция приехала.

— А когда на труп наткнулись, молоток видели?

— В том-то и дело, что не видела!

— А кепку… Кепка рядом с трупом лежала.

— Кепку видела! И рядом с трупом видела. И на голове у трупа… То есть пока Четников этот живой был, видела кепку. Я же знаю, кто это такой, ходил к Яше, деньги у него вымогал.

— А вы следователю сказали, что не было молотка? Руководителю следственно-оперативной группы сказали?

— Ну следователь был, допрашивал, я его чаем угостила, с булочкой… Может, и вы чайку с булочкой? А то вид у вас какой-то болезненный. Глаза воспаленные. Спали плохо? — всматриваясь в Давыдова, спросила Ольга Владимировна.

— Да нет, спал хорошо. И самочувствие хорошее. — Корней с подозрением смотрел на женщину.

Что, если у него не только глаза, но и воображение воспалилось? Может, он с пустотой разговаривает? Что, если нет никакой Ольги Владимировны, а есть фантом, он слышит то, что хочет слышать. Огнетушитель стоит, а не лежит, молотка нет, хотя на фотографии орудие убийства видно четко.

— У вас есть собака?

— Нет.

— Надо завести, очень помогает. Мне вот семьдесят шесть лет, а как выгляжу!

Давыдов кивнул. Для своих семидесяти шести лет Ольга Владимировна выглядела просто замечательно. Но его бабушке тоже семьдесят шесть, и выглядела она очень хорошо для своего возраста. Мало того, любила подчеркнуть свой возраст