Герои старого кино - Галина Владимировна Романова

– Идиот! – буркнула она, укладывая трубку и возвращаясь к столу.

– Кто идиот?

Малый возник в дверном проеме как по волшебству. Пять секунд назад еще был на улице. И уже в доме.

– Неважно, – ответила она нелюбезно и помотала в воздухе пластинкой с таблетками. – Нашла.

– Отлично. – Он вогнал нож в самое крупное яблоко на блюде. – Пей таблетку и пойдем в комнату.

Она выпила сразу две. Голову сдавило от боли, словно стальным обручем. Одна таблетка не справится. В комнате сразу прилегла на диван и задремала.

Разбудил ее шум под окнами.

Марина свесила ноги с дивана. Покрутила головой, боли не было. Но таблетки не избавили ее от мрачных мыслей.

Что с ней будет дальше? Апрелев ее не выпускает, держит под замком. Позволил себе рукоприкладство, а это значит…

Это значит, что он может повторить это снова и снова. За что он ее бьет? Мстит за гибель брата? Но она не виновата! Она собиралась за Витю замуж. И терпела его никчемность ради желания просто выйти замуж. Почему Валера с ней так?

Шум за окнами усилился. Марина нехотя встала с дивана. Ноги плохо слушались, от таблеток упало давление. Такое с ней случалось. Отец всегда пичкал ее какими-то микстурами, противно пахнущими, но быстро помогающими. Отца рядом нет. И позаботиться о ней некому.

– Что происходит?!

Выглянув в окно, Марина остолбенела. По двору Валерия Апрелева разгуливали вооруженные автоматами люди. Ствол одного из автоматов упирался в спину лежащего на земле босоногого охранника в белоснежном спортивном костюме. Нож валялся в одной стороне. Наполовину съеденное крупное яблоко в другой.

Марина насчитала семь автоматчиков. Но это была не полиция – дружки ее отца. Двоих она узнала, сталкивалась в его доме. И руководил этим вооруженным нападением на дом Апрелева помощник ее отца.

Худой, сутулый, в кожаной куртке, на пару размеров ему великоватой, он носился по двору как коршун. И что-то тихо говорил своим людям. Те по очереди осматривали территорию и отрицательно мотали головой. Тогда он подбежал к распростертому на земле малому и пнул его носом ботинка по ребрам. Тот громко взвыл.

– Где Марина, тварь?! – непривычно громким голосом потребовал помощник отца ответа от ее охранника.

– Я не знаю, – необдуманно соврал тот.

И получил еще пару ударов по ребрам. Марина потянула на себя створку окна, широко распахнула и крикнула:

– Я здесь! И я под замком.

Глава 18

– Калинин, где ты?! – громко зашипела на него Вика, позвонив.

– А ты где? – ответил тот меланхолично.

– Я сижу в машине возле забора Валеры Апрелева. Ворота распахнуты. И я вижу такое!..

Она чуть сползла по сиденью вниз, чтобы какой-то хмурый мужик с автоматом, высунувшийся из ворот Апрелева на улицу, ее не заметил.

– И что ты видишь? – не меняя интонации поинтересовался коллега.

– Я вижу войну, Калинин! Семь человек братвы, вооруженных до зубов, пластают людей Апрелева мордой в пол.

– Ух ты! Надеюсь, у тебя хватило ума не соваться к ним? – Голос задребезжал беспокойством.

– Надейся, – фыркнула она в ответ и высунула голову. – Ага! Что я вижу!

– Что? Не томи, Вика! – Калинин буквально взвыл.

– Вижу соратника Сани Ульянова, того, расписного, помнишь? Что нас с тобой на городской квартире Ульянова встретил?

– Да помню я! Уже справки о нем навел. Хлебников Андрей, погоняло Буханка. Шестьдесят восемь лет от роду. Большую часть жизни провел на нарах. Чего он там?

– Он выводит из дома Апрелева Марину. Кажется… Кажется, она тут не просто гостила, – громко шептала Вика. – У нее на левой щеке два хороших синяка. Братва, выходит, ее спасать приехала? А чего папашки с ними нет? Так и не объявился? Подойти спросить?

– Я тебя умоляю, майор Соколова! – Голос Калинина звучал уже не на шутку встревоженно. – Сиди в машине! Ты даже группу вызвать не успеешь. Все смоются, пока наши приедут. Сфотографировать удалось?

– А то!

Вика даже видео успела снять. Тот самый момент, когда Хлебников пинал по ребрам человека Валеры Апрелева.

– Это хорошо, – похвалил Калинин. – Будет с чем в гости к ним нагрянуть. И еще просьба… Не вздумай ехать за ними. Обещаешь?

– Да щас!

И Вика отключилась. Будет знать, как не спешить по ее просьбе приехать.

Она двинулась на некотором расстоянии от последней машины кортежа, увозившего Марину Ульянову из плена. То, что она была у Апрелева не в гостях, уже было понятно.

На выезде из коттеджного поселка две машины поехали влево. А та, что везла Марину, никуда сворачивать не стала. И прямиком довезла ее до загородного дома отца. Объездными дорогами от жилища Апрелева было недалеко. Всего сорок минут пути.

Конечно, Вику заметили. И прятаться было глупо, когда ни впереди, ни сзади нет ни одной машины на расстоянии пары километров. Но, заметив, ни беспокойства не проявили, ни скорости не прибавили, как ехали, так и ехали. Ни отстреливаться не начали. И даже, остановившись у дома Сани Ульянова, подождали, пока она подъедет ближе.

– У гражданина начальника до нас вопросы? – смерил ее с головы до ног хмурым взглядом Хлебников. – Чего тащились в такую даль? Посигналили бы – мы бы остановились.

Она оставила его реплики без ответа. Обошла стороной и остановилась возле задней двери. Туда усадили Марину, спасая от Апрелева.

Марина не делала попытки открыть дверь, поздороваться. И тогда Вика открыла дверь сама.

Девушка сидела на заднем сиденье, съежившись, наклонившись вперед, словно у нее болел живот. В сторону Вики даже не повернула головы. Она плакала. Горько, навзрыд. Первой мыслью было, что ее обидели в дороге даже сильнее, чем в доме Апрелева. Но, подумав, Соколова отмела эту мысль. В машине никого, кроме Хлебникова, не было. Если бы он вздумал обидеть девушку, она бы сбежала или позвала на помощь. Их машина несколько раз останавливалась на светофорах.

– Марина, что случилось? – спросила Вика, тронув девушку за плечо. – Апрелев… Он сильно обидел вас? Он… Надругался над вами?

– Нет, – замотала она головой. – Он ударил меня по щеке. Дважды. На большее не осмелился.

– Почему ударил?

– Указал мне тем самым место. Мое место. Которое теперь без жениха и отца. Папа… Папу убили!

И она разрыдалась еще сильнее и потянула дверь за ручку. Ей хотелось остаться совсем одной. Без лишних вопросов и постороннего внимания.

Ну что же, Вика развернулась к Хлебникову. Пусть тогда он за всех отдувается. Будет капризничать – окажется в отделении полиции.

– Что за информация, гражданин Хлебников? – Вика