Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Там все случилось одновременно, – молодой официант кайтеринг-фирмы давал показания охотно и оживленно, несмотря на поздний ночной час. – Слушайте меня, записывайте, не перебивайте. И девчонок я этих видел, это внучки юбилярши. И саму юбиляршу – такая важная вся из себя. Я принес ей апельсиновый сок, так она за льдом меня послала. Девушек я видел на всем продолжении банкета. Они то вместе ходили, то порознь. Эта старшая в розовом платье очень эффектная, мне один местный товарищ сказал – она конкурс красоты выиграла. Действительно, красотка. Самая младшая из них, юркая такая девчонка в гольфиках, в клетчатой юбчонке, все вокруг столов с десертами терлась. А вот третья девица… она одета была странно и, кажется, хромала. Вот ее первую я и увидел, когда все закричали, она стояла на коленях, держалась за живот, потом на бок упала. Я бросился к ней. Зубы у нее были стиснуты, глаза закатились, я только белки видел. Еще подумал – может, это эпилепсия? Но тут вдруг страшно закричала женщина. Это была заказчица… нет, не юбилярша, а другая – помоложе, кажется, ее невестка. В голубом таком открытом платье. И я увидел, что она что-то уронила – бокал или фужер.

– Когда все завопили: «Надо врача, есть тут врач?» – я сразу же бросился к шатру, самому крайнему у реки, – официант электрогорского ресторана «Речной» вторил в своих показаниях сотрудникам кайтеринг-фирмы. – Там главврач нашей больницы пил коньяк, я сам ему приносил – сначала бокалы, потом бутылку. Он сидел за столом – уже вдупель пьяный. Я ему пытался объяснить – что-то там случилось, кому-то плохо. И он сразу со мной пошел, но по дороге споткнулся о стол и упал. Все на землю полетело – чашки-плошки. И тут я увидел нашего мэра Журчалова, он возился с Архиповой, именинницей, та хрипела как-то странно, и я решил, что это ей плохо. А потом увидел, что есть еще пострадавшие – эти девушки. Вообще-то, я сильно испугался в тот момент. Сразу подумал, что их всех отравили… Почему я так решил? Так… у них же отца прикончили, застрелили в Москве. И потом еще была одна история, у нас тут столько слухов до сих пор обо всем этом ходит в городе. В общем, у них семейная вражда, вендетта. Но я не об этом тогда подумал. У нас в Электрогорске насчет отравлений тема как бы это сказать… плохая тема, темная история. Нет, к делу это не относится, потому что та история случилась очень давно, после войны. Но все равно. Я отчего-то сразу об этом вспомнил. И не я один.

– Я их всех отлично знаю, я раньше в кафе «Шелк» работала в торговом центре, а они туда часто заходят. Они сестры – Гертруда, Офелия и Виола. Имена супер, правда? Они учились в гимназии, а я в школе пятой, так что особых контактов нет. И потом у них такой папаша богатенький был. Но городок у нас маленький, все на виду. Так что я их знаю, – юная официантка ресторана «Речной» искренне пыталась помочь следствию, – Офелия вырядилась на юбилей бабушки как панк, этот ее кожаный корсет на шнуровке, мужики глазели. Особо-то ее вниманием они не балуют. Все старшей сестре достается… то есть доставалось, Гертруде. Правда, что она умерла? Уже там, на месте кричали: «Она мертва!» Но я не поверила. Как это? С чего? Только что смеялись, болтали, ели, пили девчонки, и вдруг… умерла. Так это дико все. Нет, я не видела, что конкретно они ели и пили. Я обслуживала главный стол. Я видела, что ела Адель Захаровна Архипова. Пробовала понемногу все закуски. Я ей горячее предложила, но она отказалась. А нашему мэру Журчалову я принесла отбивную со свеклой. Они пили шампанское, коньяк, соки разные. Да, Гертруду я видела с бокалом коктейля. И даже помню, кто ей его принес – их охранник Павел Киселев. Он подошел с их младшей Виолой, и они разговаривали у столов. Потом я видела, как Офелия наливала себе и Виоле крюшон. Вроде бы не полагается, потому что их младшая несовершеннолетняя, а в крюшоне алкоголь, но там всего лишь белое вино – шабли, поэтому никто им не сделал замечание – ни мать, ни бабушка. Да им и не до этого было. Столько гостей – пропасть! Насчет подозрительного… Да, кое-что было. Незадолго до того, как все это случилось и все закричали, я видела женщину. Она шла со стороны ресторана между столов по дорожке к берегу. Я еще подумала – припозднившийся гость, потому что уже иллюминацию зажгли и… Молодая блондинка, не наша, не из Электрогорска. Почему я так решила? Ну не знаю, но точно не здешняя. И еще я потом подумала, что она одета неподходяще, не для такого расфуфыренного банкета. Куда она делась потом? Я не видела.

– Я вообще там, на поляне, поначалу не был, я работал, как говорится, на подхвате, – еще один официант ресторана «Речной» давал показания под скрип принтера. – Примерно в шестом часу менеджер мне позвонил по сотовому и велел привезти со склада-холодильника еще мороженого, мол, гости налегают, а фисташковое и клубничное заканчивается. Это рядом тут проехать. И вот когда я возвращался, на повороте заметил машину. Водитель махнул мне, чтобы я притормозил. Пожилой такой дядечка, но странный – скрюченный какой-то или горбун, в общем, инвалид. Но видели бы вы его тачку – «Мерседес»! Он спросил: «Где тут у вас ресторан теперь?» Голос у него такой сиплый. Не знаю, отчего, но я после того, как все там случилось, эту встречу все время вспоминаю. Тогда подумал – гость едет, приглашенный, то есть приглашенные. Там с ним в салоне рядом кто-то сидел, только я не разглядел. А сейчас вот из ума у меня та встреча на дороге не идет. Зловещий какой-то тип, и взгляд такой, словно гвоздем тебя протыкает. Я ведь ему детально объяснил, как добраться.

– Гертруда очень красивая девушка, – молоденький бармен ресторана «Речной», которого допрашивали сыщики, выглядел потрясенным. – Она в гимназии училась, а я из пятой школы. Потом я в техникум поступил. А она… у них столько денег, ей и учиться-то было незачем. В детстве, совсем малышней, мы с ней дружили. И потом я всегда… в общем, я замечал ее всегда и