Дебри - Сара Пирс

Вуди заканчивает есть, я раздеваюсь и ложусь в кровать.

Откинувшись назад, закрываю глаза и стараюсь уснуть, но проходит двадцать минут, потом тридцать, и я понимаю, что это невозможно. Мне просто необходимо рисовать. Я должна рисовать. Это желание настигает меня вот так – внезапно, с отчаянной силой. Как зудящее место, которое нельзя почесать.

Но сейчас мне хочется сделать то, на что раньше у меня никогда не хватало духа.

Возможно, возвращение сюда всколыхнуло воспоминания, подняло их на поверхность, словно ил со дна реки.

То, чего нет на карте.

Самые ужасные места, неизгладимо запечатлевшиеся в памяти, но которые я всегда с трудом переносила на бумагу. Все разом они обрушиваются на меня.

Дом, где мы жили, когда впервые услышали, как папа бьет маму. Хоспис, в котором умерла бабушка. Комната, где я переспала с парнем на Хеллоуин.

Трясущимися руками я смешиваю краски, все тело вибрирует энергией, исходящей не изнутри, а откуда-то извне. Как обычно, за мгновения до того, как начинаю писать, когда в голове даже не существуют четкие образы, я попадаю в странное место, какой-то глубинный район.

Существуют лишь очертания. У меня есть смутное чувство цвета, но окончательно оно формируется, когда я смешиваю краски и вырисовывается первая форма. Двигая пальцами по холсту, я определяю, где будет первая точка.

Сначала только наброски. Более бледные цвета, подмалевка, прежде чем я добавлю глубины и теней.

С полуприкрытыми веками я лихорадочно работаю. Разные точки пространства так и льются из меня, я даже и не знала, что они будут на карте. Я смешиваю новые цвета, на этот раз увереннее добавляя один к другому.

Закончив, я тяжело дышу, спину щекочут бусинки пота.

Я отхожу в сторону, чувствуя себя истощенной. Лишь через несколько секунд я перевожу глаза на холст. И когда мой взгляд блуждает по образам, мне приходится прикусить губу, чтобы не разреветься.

Это обломки. Как разрушительные последствия автокатастрофы, когда осколки разбросаны по всей дороге. Только вот это не машина, а частички меня. Моей жизни. Все эмоции, которые вызывали во мне эти места. Разрушение и удушье на холсте.

Медленно вдыхая, я смотрю еще раз. В глаза бросается одно место: сегодняшний клуб. Здание светлое, но фигура снаружи окутана тенью, которая как будто поглощает человека.

Я щурюсь и переношусь туда. Зеф толкает меня к стене. Шершавый кирпич царапает обнаженную кожу. Его замечание «ты прямо как она» у моего уха. От такого сравнения все внутри пылает. Оно доказывает, что Зеф по-прежнему думает о ней. Не только во сне, но и днем.

Мысли вращаются вокруг его слов, сломанного ожерелья, ржавых капелек на зеленом камне.

Кое-что приходит мне в голову. Мозг работает так быстро, так лихорадочно, что я даже не до конца осознаю, что делаю – открываю ноутбук и набираю их имена в поисковой строке.

Зеф Дозен и Роми Эрнандес.

Но когда высвечиваются результаты, меня охватывают сомнения. Я даю себе обещание больше подобного не делать. С предыдущими партнерами я уже становилась на этот путь. Только один поисковый запрос. И получив ответ, я буду уверена.

Ведь на этот раз у меня есть веские причины, правда?

Вернувшись к экрану, я просматриваю результаты. На первых страницах нет ничего, что я уже не знала бы из прежних запросов. Скандальные сплетни, статьи об их разрыве.

Я пробую еще раз, теперь более определенный запрос: исчезновение Роми Эрнандес.

На этот раз появляются не только статьи, но и ссылки на страницы фанатов в социальных сетях. Перейдя по ним, я сразу же отбрасываю часть. В основном страницы были созданы на пике славы Роми: фотографии, скопированные с ее официального сайта, перемежаются со снимками, сделанными папарацци. Почти на всех фотографии Роми исчезают после нескольких постов; на ее место найдена другая знаменитость. На всех, кроме одной.

И эта страница вызывает у меня интерес. Здесь наблюдается завидное постоянство – после выхода знаменитого рекламного ролика фотографии публикуются каждые несколько дней. Хотя, похоже, снимки позаимствованы с собственной страницы Роми, поскольку профессиональные фотографии перемежаются с личными.

Время от времени появляются видеозаписи ее танца. Открываю одну из моих любимых – клип, который я пересматривала много раз. Роми в белье телесного цвета, так что виден каждый мускул, каждое сухожилие на поджаром теле. Она выглядит как хорошо отлаженный механизм.

Ролик снят где-то в городских переулках. Танец завораживает – отточенный, но одновременно плавный и свободный.

Что-то в этом выступлении берет за душу. Роми танцует так, будто от этого зависит ее жизнь. Мне кажется, она не просто смотрит в бездну, а уже стоит в ней одной ногой. Она видела то, чего не должен видеть ни один человек.

Я узнаю эту муку, и, наверное, больше всего меня завораживает то, что Роми живет ею, а не отталкивает, как я. Это заметно по ее лицу, телу, в ее танце, как будто Роми направляет эмоции, использует их, чтобы поднять уровень исполнения.

Видео заканчивается.

Я сопротивляюсь порыву пересмотреть его, и взгляд перемещается к комментариям под ним.

«Это самое потрясающее ее выступление. Такие таланты появляются раз в сто лет».

Я читаю дальше, но именно последний комментарий притягивает взгляд. Теория о ее исчезновении.

«Как насчет такой идеи: Роми пропала по чьей-то вине, а под кем-то я подразумеваю ее бывшего. Не буду называть имен, но вы понимаете, о ком я. Я жила в ее квартале, и отношения у них были безумные. Постоянные ссоры, то из-за его работы, то из-за ее. Я прекрасно слышала, как он обвинял ее в измене, а Роми обвиняла его в том, что пытается залезть ей в голову. Когда они расстались, он начал приходить к ней в квартиру. Это очень похоже на токсичные, созависимые отношения. А потом появились фотографии. Он стоял на углу нашего квартала и фотографировал Роми, когда она выходила из дома. Как по мне, с учетом его прошлого это очень громкий звоночек. Я сообщила в полицию, и, насколько мне известно, там ничего не предприняли. А должны были бы».

Я ожидала чего угодно, но только не этого. Онемевшими пальцами листаю дальше.

«Ого! Я слышала, что у них были бурные отношения, но решила, что у богемы всегда так».

«Вы с Роми дружили? Какой она была?»

«Все-таки это слишком смелое