Растворенные - Мадс Питер Нордбо

Беата посмотрела на него с нежной улыбкой.

– Ты тратишь совсем немного денег…

– Да и вообще с твоим отцом сложно, – сказал он, не дожидаясь, пока она закончит. – Конечно, я прекрасно понимаю, что ты хочешь ему помочь. Но он тоже мог бы приезжать сюда время от времени, чтобы тебе не приходилось постоянно кататься к ним. Он хоть раз приезжал к нам в этом году?

Он замолчал, а потом сказал тихо:

– Я ему не нравлюсь.

Уже не в первый раз Питер говорил, что семья Беаты его не принимает. В прошлом году это привело к нескольким изнурительным спорам, но теперь Беата перестала реагировать на его слова.

– Но ты вообще-то не единственный, кому больно, что отец никогда не приезжает к нам, – сказала Беата, решив, что у него не получится внести разлад в ее отношения с родителями.

– Ладно, пойду дальше работать.

Питер уже хотел уйти, но в последний момент повернулся к ней, и в его взгляде промелькнула какая-то незнакомая ей искорка.

– Я нашел человека, который, возможно, предоставит мне нужный текст, – в его голосе смешались восторг и предвкушение.

Беата мгновение молчала, а затем с трудом, из-за своего большого живота, подалась вперед.

– Питер!

Она собралась с силами, она уже несколько лет собиралась с силами, но теперь ей просто необходимо было это сказать, пока это не вклинится в их отношения и в конце концов не разрушит их еще до появления на свет ребенка.

– Питер, я всегда поддерживала тебя в твоей работе, и я также прекрасно понимаю, как это для тебя важно. Но мне кажется, сейчас уже прошло так много времени, что тебе надо установить самому себе дедлайн для этих статей.

Он сделал шаг к ней, но остановился на полпути, и восторженное выражение на его лице исчезло.

– Можем ли мы договориться, что в ближайшие два месяца ты закончишь свой проект? А если за это время не получится, то тебе придется найти себе работу.

– Два месяца! – воскликнул он. – Ты что, серьезно?

– Я, между прочим, написала свой диплом за два месяца, – заметила Беата. – Когда тут вокруг меня прыгала Силье, а ее отец уехал в Америку.

* * *

Аллах предписал вам не поклоняться никому, кроме Него, и делать добро родителям.

Листок был приклеен в нижнем уголке кухонного окна. Когда стало понятно, что в Колинге появился стих из Корана, Лиам и Дея сразу же отправились на место, где их встретила группа криминалистов и тот полицейский, который принял заявление о пропаже Лоне.

– Мы начали бегать, когда у Лоне диагностировали рак, – объяснял мужчина тихо. – Ей сказали, что осталось самое большее – год.

Он сидел выпрямившись и сцепив руки.

– Когда это было, Карстен? – спросил Лиам.

– Пять лет назад. Так что либо врачи ошибались, либо Лоне спасла себя бегом.

Он грустно улыбнулся.

– Я и не знал, что у нее такая сильная воля, – добавил он. – Но все это время она бегала.

Дея не мешала Лиаму задавать вопросы. Она сидела у окна, разглядывая мужчину, который некоторое время назад заявил о пропаже жены. Мужу Лоне было около шестидесяти. Лысоватый, худощавый, гладковыбритый. Он выглядел как аудитор предпенсионного возраста.

– Знаю, что вы уже говорили с нашими местными коллегами, но я все-таки хотел бы попросить вас еще раз описать ваше обычное утро.

Карстен с готовностью кивнул.

– Лоне всегда встает раньше. Потом пьет кофе и надевает костюм для пробежки. В первый год я бегал с ней каждое утро, но сейчас только два-три раза в неделю. Она не возражала.

– Лоне больше не работает?

– Нет, она оставила работу в музее «Трапхольт», мы ведь думали, что она скоро умрет.

– Значит, у нее искусствоведческое образование?

– Нет, она была продавцом в дизайнерском магазине. – Он откашлялся. – Но хорошо, что она уволилась, потому что наша старшая дочь в том же году родила первенца. Моя жена очень радовалась тому, что станет бабушкой, да мы оба очень хотели внуков, а теперь у Лоне появилась возможность выручать дочь и зятя, когда им нужна была помощь.

– Она и сегодня утром отправилась на пробежку?

– Да.

Карстен аккуратно поправил рукава рубашки.

– Лоне могла бегать несколько часов, но она обязательно возвращалась домой перед моим отъездом на работу.

– А сегодня не вернулась?

– Нет, сегодня не вернулась и… – Он посмотрел на свои часы – старенькую «Омегу». – Ее нет уже более четырех часов.

– Вы знаете, где она бегает?

– Да, у нее есть три маршрута, она бегает по ним по очереди. Я сам там прошел, и ваши коллеги тоже там побывали.

– А ваша дочь? Она близко живет?

– Да, но она тоже ничего не слышала от матери и очень забеспокоилась, когда я позвонил и спросил о ней. Лоне должна регулярно принимать лекарства, и, конечно, из-за этого мы еще сильнее нервничаем. Когда мы закончим с вами, я поеду к дочери. Ваши криминалисты говорили, что ей лучше не приезжать сюда, пока они не закончат работу.

Лиам кивнул и быстро взглянул на Дею – не хочет ли она что-то добавить? – но та почти незаметно покачала головой, и он продолжил.

– Насколько я понимаю, мать Лоне живет в доме престарелых на Фюне?

– Да, все правильно, – ответил мужчина. – Лоне родом с Фюна, и ее родители прожили там всю жизнь. Сейчас осталась только мать, и прошло уже несколько лет, с тех пор как она переехала в дом престарелых.

– Вы навещали ее в последнее время?

– Нет, знаете.

Карстен снова поправил рукава.

– Мы нечасто бывали там с тех пор, как Лоне заболела. У нас было много своих проблем.

Он поднял голову.

– Почему вы спрашиваете об этом? Вы намекаете на записку, которую кто-то нам подбросил? На слова о том, что Аллах повелел делать добро родителям? Думаете, речь идет о моей свекрови?

Лиам почувствовал, как напряженно Дея изучает его.

– Я спрашиваю, потому что все имеет значение, – объяснил он, – и потому что ваша теща живет в доме престарелых в районе, где недавно исчезли два человека, а ваша жена родом из города, где исчез еще один человек. Вот почему я хочу знать, есть ли что-нибудь – пусть даже какая-то мелочь, – связанное с Лоне и ее матерью. Или есть ли у вашей жены какие-то другие связи с местностью, откуда она родом.

Карстен глубоко вздохнул, казалось,