Картины с того света - Елена Валерьевна Бурмистрова

не могу. Я сама не знаю. Мне нужно время, чтобы со всем этим шоу разобраться. Мне Валерка видится всегда с картиной. И на подпись свою показывает. Вот, что это? Почему сразу не сказать?

— Тот мир тайна для нашего. Кто же знает, что там на этом уровне происходит! Что теперь с нами будет?

— Кто бы из них сейчас нам помог бы, честно, не отказалась.

— Что же они просят? — задумалась Лика.

— Я думаю, что все дело в той картине. Кто-то думает, что она у тебя.

— Тогда мы в самой настоящей беде. Эта штука стоит столько, что дорогу можно выстелить трупами. Убивают и за меньшее.

— Лика, я должна тебе еще сказать одну страшную вещь.

— Не пугай меня, говори скорее.

— Мишу убили. Я его труп нашла в кабинете.

Лика вскрикнула и обхватила голову руками. Она долго не могла вымолвить ни слова. Потом немного пришла в себя.

— Я тебе очень сочувствую. Как же так? Куда же мы все влипли?

— Есть еще неприятная для нас новость.

— Еще что-то? — поразилась Лика.

— Я слышала, что Белозеров тебя подозревает в убийстве Миши.

— Он с ума сошел?

— Просто ты так для них очень удобно пропала. И он предположил.

— Да уж. Не вовремя я решила домой съездить. Я убегала из галереи, Миша был в своем кабинете. Я точно это знаю. А Кира ты видела?

— Да. Он приехал как раз в тот момент в галерею, когда я нашла Мишу.

— Надеюсь, Кир так не думает? Он ведь не может предположить, что я убила Мишу? Это же ужас!

— Я понятия не имею. Единственное, что я поняла, что он ищет эту треклятую картину и подозревает нас всех в этом. Миша тоже вел себя очень странно в последнее время. Мне кажется, что именно он и был замешан во всем этом.

— Бедная ты моя, не переживай. Мы обе потеряли облачных возлюбленных. Знаешь, как бывает, когда ты веришь, не думаешь ни о чем плохом, радуешься жизни, любишь, отдаешь всю себя этому чувству, а его-то и нет. Нет чувства. Оно липовое. Ты словно в матрице. И вся жизнь вокруг тебя липовая, ненастоящая. Цветы, которые тебе дарили — искусственные, еда в ресторане, которой тебя кормили — муляж. Драгоценности — дешевая бижутерия. А главное — ты столько в себя впитала лжи, что для правды и места ни в голове, ни в теле не осталось. Ни на что места не осталось. И ты ходишь по улицам, готовишь еду, убираешь квартиру, работаешь, но ты — сплошная ложь. Тебя нашпиговали, как рождественскую утку яблоками этой ложью.

— Ложь не пахнет в отличии от яблок в рождественской утке. Никто из нас не представлял, в каком мире мы жили. Только вот как смириться и жить дальше? — грустно продолжила Таня.

— Сначала надо просто понять, как выбраться отсюда.

— Я боюсь, что нас сюда посадили не для того, чтобы выпустить. Одна надежда на твоего супергероя. Телефона у меня нет. Думаю, что и у тебя забрали тоже.

— Тихо! — прошептала Лика и схватила подругу за руку. — Ты слышишь?

— Что именно?

— Там какой-то шум.

Девушки уже хорошо слышали крики, шум падающей мебели и топот ног. Через минуту дверь в подвал открылась.

— Лика! Ты тут? — крикнул Кир. — Таня!

— Мы тут, Кир. Только подняться не можем. Таня получила травму головы, идти не получается.

Кир быстро сбежал по лестнице, обнял Лику.

— Ты как? В порядке? — спросил он у нее.

— Со мной все хорошо. Тане нужно в больницу.

— Сейчас отвезем.

— Ты как нас нашел? — спросила Лика уже в машине скорой помощи.

— Дубоголовый Белозеров вспомнил, что Таня спрашивала у него про этот адрес. Так бы никто вас еще долго не нашел. Телефоны, кстати, у меня ваши. Они на столе лежали, но без признаков жизни. Машин ваших нет. Танина машина где, я не знаю. Розыск результатов пока не дал. Твоя у дома так и стоит. Ты сможешь сейчас с нами в отделение проехать? Кое с кем поговорим.

— Да я в порядке. Поехали. Кого-то взяли?

— Да, но думаю, что это пешки. Потрясти можем, но уверен, что они мало знают. Я испугался за тебя, — вдруг сказал Кир.

— Я тоже испугалась.

— Ты зачем одна поехала? Мне еще раз объяснить тебе всю серьезность ситуации?

— Прости, я все поняла. Больше не буду делать такие глупости.

— Все свои действия согласовывать нужно со мной.

— Слушаюсь, товарищ начальник, — улыбнулась Лика.

— Что они от тебя хотели?

— Что-то отдать, но что, не говорили.

— Это были мужчины или женщины?

— Ко мне спускался только один человек, но сказать, кто это, я не могу. Одета фигура была непонятно, голос компьютерный.

— Ясно, что ничего не ясно. Ты точно во сколько уехала из галереи?

— В 10 часов.

— У охранника мы нашли запись с тем же временем. Мишу убили позже. Это меня очень обрадовало.

— Ты хочешь сказать, что ты сомневался в моей невиновности?

3 месяца назад, Москва

— Ты во мне сомневаешься? — вдруг спросил Валера.

Он теребил салфетку и постукивал ногой по полу. В ресторане было много посетителей, играла спокойная музыка, украшения притягивали внимание людей, которым нравился Хэллоуин. Тут были и тыквы, и инсталляции на тему праздника, даже официанты оделись в костюмы ведьм и других героев осеннего зарубежного фестиваля. Лика этот праздник не любила. Она вообще ничего не любила, связанного с потусторонними силами.

— Зачем ты привел меня сюда? — спросила она. — Ты знаешь, что мне все это не нравится. Мы могли бы поужинать в нашем любимом ресторанчике.

— Ты не ответила мне на вопрос, — тихо сказал Валера.

— В чем конкретно я сомневаюсь? Не ответила, потому что не поняла твоего вопроса.

— В том, что я хороший художник, например.

— Валер, ты издеваешься? Тебя весь мир знает, ты отличный художник, мастер своего дела, талант. Интересно, как я могу в этом сомневаться? Я тоже кое-что в искусстве понимаю.

— Ты в меня веришь? Веришь, что я могу написать что-то такое, что останется в веках?

— Валера, не нужно искать славы Леонардо да Винчи. У каждого свой путь в творчестве. Кто знает, вероятно, что твое останется в веках. Тебя ценят и знают во всем мире, не только уже в Европе.

— Да уж.

— Я не понимаю твоего подавленного состояния. Что-то случилось?

— А ты бросишь меня, если все вдруг окажется не так, как ты видишь?

— Хватит говорить загадками. И поехали уже домой. Вернее, отвези меня домой. Мне завтра очень рано вставать.