Месть за миг до вечности - Татьяна Аксинина

кончается, бурную молодость, экзотику дальних стран ты придумал суперски! Эти три красотки – очень колоритные. Потом – серьёзное чувство, семья, долго здесь снимать нечего, «раз нет конфликта, значит, нету интереса», проматываем вперед. За семь лет чувство остыло, но есть ребёнок, нельзя разводиться, «моральный облик строителя коммунизма». Знаешь, был такой анекдот, отец рассказывал.

Социологический опрос женщин разных стран. «Что вы сделаете, если муж вам изменит?» Француженка: «Изменю ему сама». Американка: «Оштрафую на тысячу долларов». Русская: «Пойду в партком». Второй вопрос: «А если муж изменит вам второй раз?» Француженка: «Изменю ему с десятком мужчин». Американка: «Оштрафую на сто тысяч долларов». Русская: «Пойду в партком». Третий вопрос: «А если муж изменит вам третий раз?» Француженка: «Разведусь. Не могу же я спать со всем Парижем». Американка: «Разведусь. Не могу же я жить с банкротом». Русская: «Разведусь. Не могу же я жить с беспартийным».

– Такой старый анекдот, что я и не слышал. Но не в бровь, а в глаз.

– На фоне формальных отношений появляется Она – красавица, актриса театра и кино. При этом к браку относится серьёзно.

– Редкое качество.

– На том стоим. И ни малейшего кокетства, естественная, как никто вокруг. Их поражает взаимное чувство. Но, эта женщина, влюбленная, желанная, гонит его прочь, несгибаема, как стальная пружина.

– Как её зовут?

– Имя не тривиальное, не Таня и не Галя.

– Но-но! Что за наезд на имя моей матери?

– Да не хотел обидеть никого! Это из песни. Придумай другое имя.

– Маргарита? Виолетта? Александра? – Предлагал Максим.

– Александра. Мне иногда кажется, что ты читаешь мои мысли. Я тоже мысленно называл её этим именем. Эдуард и Александра. Они решают не встречаться, расходятся по своим семьям, трагическая музыка. Здесь закончим первый сезон.

– Думаешь, будет и второй?

– Конечно. Надо постараться. Не зря же мы в Новосибирск ездили, натуру нашли хорошую, дома сталинские, хрущевки-пятиэтажки. Чего стоит их Оперный театр! А еще вокзал, два театра дореволюционной постройки! Река у них там совершенно эпическая, ширина очень солидная. И мост очень хорош, кондовый такой, сняли кусочками, берега уже сильно застроены. Итак, второй сезон начнем на том, чем закончили. Эдуард и Александра мучают друг друга уже полгода. Он летает по всему свету, то в Европу, то в дикие места. Она играет в театре, замотана бытом и нелюбимым мужем, воспитывает ребёнка. Но время от времени они где-то сталкиваются, или что-то напоминает им друг о друге: газетные статьи, репортажи на телевидении, афиши театральные и культурные мероприятия. В итоге он понимает, что должен взять решение на себя. Решающее объяснение – и они оба уходят из семей. Но его срочно отправляют в командировку.

– Например, прямо из постели ночью выдергивают?

– Примерно так. В Ханое он попадает под бомбардировку, пусть здесь будет хроника настоящая. Чего нам стесняться, если США реально бомбили Вьетнам? Раненый, контуженный, еле живой, он лежит под развалинами отеля, пишет прощальное письмо и рисует её лицо в блокноте перед тем, как потерять сознание.

– Ну, ты загнул: кто станет рисовать под бомбами?

– И ничего я не загнул, этот рисунок реально существует. Да, и такая любовь была на самом деле, не встречал, так мне поверь.

– Ладно, не горячись, верю. А дальше?

– Эдуарда находит и спасает его друг, случайно находившийся в другом месте Вьетнама в это время. Пусть будет Павел, как в жизни. Эдуард в коме, он лежит в Москве в госпитале Бурденко, приходит Александра и возвращает его к жизни. Процесс выздоровления дадим фрагментами. Затем настает весна, май. Они летят в Сочи и входят в номер-люкс в отеле «Под звездами». Поцелуй на фоне панорамного окна, вид на море. Красивая эротическая сцена. Утро. Они босиком идут вдаль по кромке моря. Конец.

Максим отбросил свой блокнот с записями.

– Ну, ты – гений! Сценарий напишем, покатит, как по маслу. Но меня смущает всего одна эротическая сцена во второй части, да ещё в самом конце.

– А пусть зрителя в напряжении держит: решатся они или нет? Понимаешь, Макс, в чем трагизм? Они же теряли всё, что имели при разводах в своих семьях. Он – классный журналист-международник, оказался бы без работы. А работа для него – это вся его жизнь! Героиня – актриса. Она останется за бортом: нет ролей в театре, не снимают в кино. Для общества они – изгои. Такое было время. Им было, что терять, и они пошли на это!

Макс задумался.

– Генрих, а реально в жизни как оно было?

– Ещё трагичнее. Он погиб, а она осталась верна его памяти.

– Ты прав: здесь нужна сильная актриса. Лара Хмель не потянет. А та девочка, что ты нашел, сможет?

– Сначала сомневался. Но сейчас одну её вижу в этой роли. Под неё напишем продолжение.

Отпуск пролетел, как одно мгновение. Книга о семье закончена. В неё вошла и небольшая глава про семью отца. Как-то папа упомянул, что его родители родом из Куйбышева, жили там, но уже умерли. Маша запомнила и, когда была в командировке, разыскала там целых три семьи Чернобаевых. Но только Галина оказалась троюродной сестрой отца, по счастью, не сменила фамилию в браке. Они с мужем заняли старый прадедовский дом, отремонтировали, расширили, растили двух дочерей-школьниц и ждали из армии старшего сына. Нашлись и семейные фотографии: маленький Петя с родителями, его дедушка-фронтовик в медалях и даже свадьба Петра и Татьяны. Галина рассказала всё, что вспомнила, но остались пробелы. Поработать бы ещё в областном архиве, но это потом.

Про Надежду Лесникову, бабушкину маму, и того меньше написано. Место рождения – Тулун Иркутской области. Она осталось сиротой в младенчестве, еще шла гражданская война, тетка, сестра матери, которая её воспитывала, была уже довольно старая. Ничего о родителях не рассказывала, в анкетах Надя писала «из крестьян». Так ли это, неизвестно, но красота этой стройной темноглазой пышноволосой девушки, работавшей телефонисткой на коммутаторе, сразила Алексея Ледовских наповал. Не остановило и то, что все имущество её поместилось в один узелок, а из одежды было тёткино пальто, платок, одно платье и одни туфли-баретки. Так и расписались, а жили душа в душу.

Маша отдала текст и фото в издательство. Они сами сделают вёрстку, обложку, скомпонуют фотографии. Обещали к осени напечатать. Маша ещё раз сверилась со списком, уточнила количество экземпляров. Часто семьи заказывали по экземпляру на всех членов семьи, включая маленьких детей. А Ольга заказала два десятка книг. «Для будущих внуков и правнуков», – как она сказала. – «Пусть знают историю своего рода». Жаль, бабушка