Потерянная страна Лагом. Книга вторая - Татьяна Нильсен

том, что когда Ирины открыла дверь, то поняла, что гость действительно позаботился и о выпивке, и о еде, и даже о торте с цветами. Максим стоял на пороге, держа в руках множество пакетов. Букет с огромными ромашками торчали из расстёгнутой молнии на куртке. В её голове вихрем пронеслась лишь одна мысль:

«Какого чёрта я тянула столько времени? Картины в галереях рассматривала, хомячила попкорн в кинотеатрах и чинно манежилась при расставаниях!»

Потом всё получилось, как в кино. Торт и другие преподношения так и остались лежать нераспечатанными на столе. Ирина только успела поставить цветы в вазу и с головой окунулась в волны давно забытых чувств.

– Так расскажи мне охранник, кого или что ты охраняешь? – Ирина потянулась и удобнее устроилась на сильной руке Максима.

– И кого и что! Моё место работы один из элитных посёлков на Рублёво-Успенском шоссе.

– Ух, как интересно! – усмехнулась Ирина.

– Не ёрничай, – Максим подтянул подушку выше и устроился удобнее. – Это действительно интересно! История поселений началась со Сталина. Он выбрал в качестве загородной резиденции дом нефтепромышленника Льва Зубалова. Вслед за вождём за город потянулась московская номенклатура и политическая элита. Именно тогда сформировался новый тренд в политической жизни. Важные политические и экономические решения могли приниматься не только в Кремле, а и в атмосфере неофициальной, как сейчас мы говорим без галстуков. Партийная номенклатура, которая отождествляла себя с народом, на самом деле с народом ничего общего иметь не хотела и не желала делиться достатком и условиями проживания! Тогда возникли санатории «Барвиха» и «Сосны», чтобы чиновники могли поправлять пошатнувшееся на службе здоровье. Постепенно к касте избранных присоединяются высшие военные чины, богема, деятели культуры и науки. Построить собственный дом в тихом месте, рядом с такими же «великими» могли позволить себе товарищи далеко не бедные! А многие генералы, академики, министры селились на государственных дачах. Именно в этот период времени начал складываться имидж Рублёвки. Наличие госдачи или владение домом стало атрибутом успеха и принадлежности владельца к элите. После смерти государственного деятеля на госдачах продолжали жить их родственники. Но чиновничий состав обновлялся и каждый хотел присоединиться к клубу избранных. Вот тогда стали появляться новые посёлки с вертолётными площадками, шлагбаумами и пунктами охраны, а у МКАДа выстроилась эстакада с развязкой. Во время перестройки появилась новая элита в малиновых пиджаках и с толстыми золотыми цепями на шеях. Старая партийная номенклатура стала беднеть. Вот тут появились толстые кошельки, которые торговали нефтью, газом, золотом! Они открывали банки и рынки, создавали кооперативы и занимались рэкетом. Эти товарищи скупали земли и бывшие в употреблении дачи. Таким образом, по соседству могли поселиться прокурор и вор в законе. В нулевых в общественное сознание вошло понятие «гламур». Демонстрация богатства вышла на первый план. Главной гламурной деревней стала Барвиха Luxury Willage, вокруг которой образовался центр развлекательной жизни с модными бутиками, теннисными кортами, концертными залами. Вскоре грань между миллиардерами и чиновниками стала весьма призрачной, а скорее два понятия стали тождественными. И именно на Рублёвке сконцентрировалась финансовая и политическая элита страны!

– И ты эту элиту охраняешь? – не скрывая лёгкого презрения, спросила Ирина.

– Я бывший лётчик, – Максим вскинул подбородок. – Летать перестал из-за проблем со здоровьем. Сразу после потери работы от меня ушла жена. Нет не так, она попросила меня оставить её и дочь. Скажу честно, что на тот момент я много пил. Наверное, потому и развёлся с покорностью раба. Не бился за недвижимость и за дочь. Долго страдал и в один момент просто собрал пожитки и ушёл в ночь прочь!

– Да ты поэт! – съязвила Пермякова. – Как высокопарно выражаешься!

– А то! Я такой! – засмеялся Максим. – На самом деле я ни о чём не жалею! Нам было непросто вместе. Я всегда понимал, что любовь давно ушла из наших отношений. Она терпела меня, пока я приносил хорошую зарплату, а когда уволился из авиации, то жена перестала стесняться в поступках и выражениях. Кстати к облегчению нас обоих. Кажется, даже дочь приняла наш развод с облегчением. Я перебрался на дачу, а квартиру переписал не на жену, а на наследницу. Так что сожалеть не о чем! Я даже рад, что такие стечения обстоятельств, привели к разрыву, а потом и к встрече с тобой!

– Ты же говорил, что снимаешь квартиру в Москве? – Ирина повернулась и сузила глаза в подозрении.

– Снимаю, потому что до работы добираться быстрее. Друг программист уехал в Грузию, а я проживаю за символические деньги. На даче провожу выходные, там рыбалка роскошная.

– Почему меня за город не приглашал?

– Боялся, – просто ответил Максим. – Боялся, что тебя отпугнёт статус охранника. По- моему так и произошло? – он вгляделся в лицо женщины.

– Только в первый момент, – смутилась Мещерякова. – Но я быстро поняла, что счастье нельзя откладывать на потом! – женщина села на кровати, стянула с тумбочки шёлковый халат и, стараясь казаться равнодушной спросила. – А что с твоим здоровьем из-за чего ты лишился полётов?

– Ничего того, что может угрожать моей жизни на земле, но недопустимо в работе на высоте, – уклончиво ответил Максим и потянул к себе Ирину. – Ты разве этого не заметила?

– Ещё как заметила! – Пермякова со смехом завалилась спиной на грудь мужчины. Неожиданно они замерли, услышав металлический лязг ключа в замке. – Одевайся! – прошептала Ирина, подпрыгнула и в долю секунды облачилась в халат.

Когда Николай появился в кухонном дверном проёме, растрёпанная парочка сидела за столом и делала вид, что пьёт чай из пустых чашек.

– О! Здрассте! А чего вы в темноте сидите?

– Чай пьём! – встрепенулась Ирина и подскочила. – Ты голодный? Я быстро сейчас что-нибудь приготовлю!

– Ты нас представишь? – Николай наклонился плечом к стене и с иронией рассматривал смущённую мать с взъерошенным гостем.

– Максим, – мужчина приподнялся и протянул ладонь.

– Николай, – Пермяков сделал шаг навстречу, пожал руку, отодвинул стул и присел рядом. – Мама не суетись, я перекусил в городе, а чай выпью, да и вы тоже! Вроде бы собирались! – парень глазами указал на пустые чашки.

Чаёвничали в молчании и только стенки фарфора издавали звуки, соприкасаясь с ложками. Николай кашлянул и обратился к матери:

– Мама так ты узнала, почему Пивоварова не приехала на суд? – на самом деле его не интересовали причины, по какой Мария не появилась там, где решалась судьба мужа. Вопрос он задал для того, чтобы нарушить неловкое молчание. Мать вскинула на Николая непонимающий взгляд, и сын поспешил напомнить. – Я был возле здания суда и видел, как Петра после процесса увезла мать.

– Ах да!