Потерянная страна Лагом. Книга вторая - Татьяна Нильсен

ту же одежду, что и там на СВО! Рядом с ним я вдруг почувствовал себя везунчиком в стильной одежде и дорогой обуви, несмотря на то, что мои ботинки двигались при помощи искусственных ног. От меня пахло дорогой парфюмерией, а от него землёй! – Петя помолчал. – Мы договорились встретиться. К себе из-за беременной Маши я пригласить товарища не мог. Он дал мне свой адрес. Вообще это я хотел ему как-то помочь. Да деньги он действительно просил, но у меня не было возможности оказать ему ощутимую материальную поддержку! Я сунул ему пару тысяч, больше попросту не было. Ты сам знаешь, что мама одолжила деньги на платежи, чтобы я смог запустить собственное дело. Я предложил Спесивцеву работу в приюте, но он лишь рассмеялся. Его такой вид деятельности не устраивал!

– Давай по порядку. Ты встретил знакомого, он предложил вместе посидеть, назвал свой адрес и ты поехал с ним. Так?

– Не совсем. Спесивцев уехал вперёд, а у меня ещё были дела в городе. Я появился в его дворе часа через два. Мы встретились с Виталием возле подъезда. Он шёл с магазина с пакетами. По звякающим стеклянным звукам я определил, что он спустил мои же деньги на выпивку. Помню, когда вошли в холл, то консьержка не проронила ни слова, лишь укоризненно проводила нас взглядом. Это потом стало понятно, что товарищ не особенно церемонился с соседями. Я понятия не имел, что квартира, в которую он меня пригласил съёмная и что сам он из Королёва. На тот момент я вообще о нём ничего не знал! Это потом следователь Ведерников прочитал целую лекцию о том, что с малознакомыми людьми нельзя садиться за один стол, а тем более пить водку! Только было уже поздно! Квартира, где жил Спесивцев, оказалась невероятно запущенной. Однако угадывались черты былого довольно приличного ремонта. Мы обосновались на кухне. Из закуски хозяин предложил мне маринованные огурцы. Их можно было есть без боязни, потому что банку с корнишонами он открыл при мне. К колбасе, хлебу и сыру, которые он достал из холодильника я не притрагивался. Может поэтому меня так быстро сморило. Для себя я решил, что посижу немного, выпью чисто символически и ретируюсь. Дома ждала Маша, хотя я позвонил и предупредил, что могу задержаться. Мы вспоминали знакомых, говорили о политике, об окончании СВО и о планах ан будущее. Я талдычил про своё, про приют, а у него на уме сквозил вольный ветер! Я думаю, что он наметил для себя два пути – или в места не столь отдалённые или снова на СВО. Такие люди плохо приспосабливаются в мирной жизни. На передовой я встречал таких же отчаянных.

– Так почему ты не ушёл?

– Я в камере часто возвращался мысленно на ту кухню. В какой-то момент меня словно пригвоздило к стулу. Но я нашёл в себе силы встать. Помню я сходил в туалет и вернулся назад в твёрдой уверенности распрощаться с хозяином. Виталий много говорил, он не давал и слова вставить. Мне пришлось целый день провести на ногах, культи устали и ныли от долгой ходьбы. Я снял протезы на время, пока не приедет такси. В этот момент и началось странное! Попытка вынуть из кармана телефон ни к чему не привели. Пальцы запутались и в эту секунду я отключился. А остальное ты знаешь. Утром появилась полиция и меня забрала. Мне нечего больше добавить.

– Вы ругались или спорили?

– Нет! Для этого не было причин!

– Ты держал в руках нож? Может, резал огурцы?

– Маленькие корнишоны я доставал из банки вилкой. Никакого ножа на столе я не видел!

– Как этот окровавленный предмет оказался в твоей руке?

– Я не знаю! – Пивоваров еле сдерживал крик. – И хватит папа! Снова да ладом! Мне этих допросов хватило в РОВД!

– Ладно, успокойся. Я просто хочу понять и помочь! – мужчины немного помолчали, потом отец снова задал вопрос. – А что за история с суицидом?

– Не было никакой истории! В камеру попали два дебила, – Петр немного успокоился, но в голосе ещё звучали нотки раздражения. – Они когда-то чалились на зоне вместе со Спесивцевым. До них дошёл слух, что я отправил на тот свет их дружка. Вот они решили пугануть меня ночью. Думаю, что убивать не хотели. Сначала подвесили на простыне за оконную решётку, потом один держал и наблюдал, чтобы я действительно не задохнулся, а второй в это время звал охрану. Сам понимаешь, что с двумя беспредельщиками я справиться бы не смог! Эти два дебила и выдали охраннику версию, что я сам залез в петлю, а они меня вызволяли! Герои, провались они пропадом! Зато после этого инцидента в больничку попал на неделю. Хоть выспался нормально, не прыгал как заяц от каждого шороха!

– Теперь надо думать, как выпутаться из этой ситуации. Если адвокат Войцеховский приложит все усилия, то можно рассчитывать на снисхождение суда. Об условном сроке речь не идёт, но на минимальный можно надеяться. Статья тяжёлая. Я попытаюсь найти ходы и решить вопрос.

– Я уже ни во что не верю! Жизнь потеряла смысл – Мария уехала, я не увижу первые дни своего ребёнка, а может и годы, – Пётр тяжело вздохнул. – Скажи мне отец, почему ты не мог повлиять на Марию? Из-за чего она вот так взяла и покинула страну? Почему вы с мамой не были с ней рядом! Она так нуждалась в семье и заботе!

– Вот только не надо перекладывать ответственность на нас с матерью! Мы старались, как могли! Ты знаешь упрямый характер своей жены. Думаю, что она так и не простила нас за то, что ты отправился на СВО. Она во всём винила меня!

– Ты же ей обещал, что со мной ничего не случиться! А я оказался на передовой! И вот как результат – перед тобой калека! Ты считаешь, что она не имела права отгораживаться от вас? Вот поэтому Маша и покинула страну! Ей было страшно оставаться одной! А вы оказались поддержкой так себе, никудышной!

– Почему в этой ситуации никто не думает о нас? – генерал рывком поднялся и зашагал по комнате. Он сверкал белками глаз, иногда останавливаясь и обращаясь к сыну. – Сколько раз за последнее время к матери приезжала скорая помощь! Мы тебе не говорили, не желали тревожить и волновать! И ты думаешь, мы не хотим увидеть внуков? Не хотим услышать детский смех? У всех страдания! У целой страны! Сколько матерей потеряло своих сыновей! Сколько слёз