Ну и семейка - Марина Серова

Больше я от него ничего не добилась, пришлось выпустить из машины. Я так устала, меня так вымотала эта погоня, все эти поиски, только вроде вышла на убийцу, и снова след теряется. Прямо наказание какое-то!

Раздраженная и уставшая, я поехала домой. И все ломала голову, как мне вывести на разговор Гену, а самое главное — где искать Нину. Ведь в записке она даже не намекнула сыну, видимо, умышленно, куда уезжает. Чтобы хоть немного успокоиться, я набрала горячую ванну с ароматной пеной и с наслаждением туда погрузилась. Моя душа и тело просто требовали перезагрузки. Не знаю, сколько прошло времени, когда сквозь приятную музыку в наушниках я услышала настойчивый стук в дверь. Выругавшись про себя: ну, кто там еще? Не дадут человеку расслабиться, кое-как наспех вытерлась и, обернувшись большим банным полотенцем, я поплелась открывать. Но когда увидела на пороге Прохора с огромным букетом алых роз в руках, просто остолбенела. А он вовсе не растерялся, стервец, ловко подхватил меня на руки и понес прямиком в спальню, шепча на ходу такие слова:

— Ты так неожиданно исчезла в то утро из гостиницы! Я весь извелся. Я звонил тебе миллион раз, но твой телефон был недоступен. Я не могу забыть ту ночь, ты потрясающая, великолепная, моя богиня! Только не гони меня…

Еще пару секунд назад я была настроена воинственно, но жаркие поцелуи умелого любовника лишили меня всяческой воли, сопротивляться не было никакого желания. Да и зачем? И я с наслаждением окунулась в водоворот страсти, улетая на седьмое небо от неописуемого наслаждения.

На улице серело, когда я проснулась и сама себе поразилась. Рядом мирно сопел кардиолог, нежно прижимая меня к себе и чему-то улыбаясь во сне. Я ругала сама себя: «Таня, ты что творишь? Ты же никогда из принципа не водила домой мужчин, чтобы не привязываться ни к кому! А теперь что? Пара поцелуев — и доктор уже храпит у тебя дома? А дальше что? Марш Мендельсона, ЗАГС, готовка, стирка, уборка и воспитание его сыночка-подростка? Нет! На такое я не подписывалась точно! Так, нужно срочно исправлять ситуацию, пока не поздно. И я стала настойчиво будить любовника:

— Прохор! Вставай! Время пять утра. Тебе явно на работу пора, да и у меня пробежка и куча дел.

Мужчина сквозь сон еще сильнее и крепче меня обнял, и по телу побежали предательские мурашки. Прохор шептал:

— Доброе утро, моя королева! Как же мне с тобой замечательно, кажется, я влюбился, как мальчишка! Только и думаю о тебе сутками. Мы завтра увидимся? Я каждый день хочу видеть твою очаровательную улыбку…

Я аж подскочила, стала суетиться и пыталась максимально тактично объяснить положение дел кавалеру:

— Послушай, Прохор. Нам правда супер в постели, это факт. И мужчина ты замечательный со всех сторон. Успешный врач, тебя любят и уважают пациенты, сын растет. Тебе нужна нормальная, домашняя, хозяйственная женщина, а твоему сыну мама. И я уж точно не подхожу на эту роль, поверь мне! Все, что я умею делать на отлично, — это искать негодяев. Так что давай этот наш мимолетный чудесный роман прекратим… Прости, мне бежать пора…

Прохор молча оделся и ушел, явно обиделся. Да и у меня на душе кошки скребли. Он ко мне со всей душой, а я… Но я-то себя отлично знала, и расставание в этом случае — лучший вариант. Чтоб не разреветься окончательно, бегала я долго, специально вымотала себя до предела, с меня семь потов сошло, но, кажется, полегчало. Я сама себе боялась признаться, что тоже скучаю по Прохору, по его сильным рукам и бархатистому голосу, и по тому непередаваемому чувству защищенности, когда он меня крепко обнимает. Это очень тревожило меня, то, что я начинаю привязываться к мужчине. Со мной такого сто лет не происходило. Но я слишком хорошо помнила жестокие уроки юности, знала, как же больно потом, когда отношения рвутся не по твоей вине. И наверное, сама от себя теперь бежала и от своих чувств, боясь открыться.

День выдался таким же хмурым, как погода. Небо затянули с самого утра плотные свинцовые облака, срывался холодный дождь, а порывы ветра, казалось, пробирали насквозь.

Возле моего офиса меня уже поджидала разозленная до предела и взбешенная Мила. Она напала на меня, как фурия:

— Татьяна, что происходит? Я за что вам деньги такие плачу? За то, чтобы вы моего жениха допрашивали? Это что такое? В чем вы его обвиняете! Он точно не мог убить папу! Его вообще в этот день даже в городе не было. Можете проверить, он с ребятами увязался на слет байкеров, там такая туса крутая была! Это я как дура дома сидела и безумно ревновала Гену. Потому что отец не пустил. Там свидетелей куча. Отстаньте от моего парня, в конце-то концов!

Я как могла пыталась успокоить мою бешеную клиентку, дала ей выпить стакан воды, предложила кофе, усадила почти силком в кресло и стала рассуждать:

— Мила, выслушайте меня и попробуйте представить себя на моем месте. Смотрите. Я нашла улику в кабинете вашего папы, и эта вещь совершенно точно принадлежала вашему жениху, это доказала экспертиза, а с ней не поспоришь. Но вы утверждаете, что он никогда не был в вашем доме! Получается, вы либо об этом не знаете, либо его покрываете. Вопрос: зачем? Мало того, когда я это спросила у самого Гены, он дал такого стрекача, что я просто вынуждена была его задержать. Снова вопрос: почему бежал, если ни в чем не виноват? И что, скажите мне, я должна думать? Выходит, вы мне не все начистоту рассказали. А это никуда не годится! Ведь между мной и клиентом должно быть полное доверие. Иначе я не смогу вам помочь. Вы понимаете это или нет? Если вам и сейчас нечего мне сказать, что ж, наверное, и правда лучше разорвать контракт. Сами разбирайтесь дальше в тайнах вашей семейки. Я ею, если честно, сыта уже по горло.

Мила хмурилась, молча пила кофе, будто что-то взвешивая для себя, я не торопила. Понимала, у нее внутри сейчас происходит серьезная борьба, и от ее исхода будет зависеть и мое дальнейшее дело. Наконец Мила встала, стала ходить взад-вперед, смешно размахивая пальчиками с маникюром, как у Фредди Крюгера, дикой расцветки, и говорить:

— Я не знаю, как вам объяснить, чтобы вы поняли. Я очень любила мою маму, она была для меня всем. Целым миром!