Синдром пустоты - Эдуард Сероусов

– А «Там, где цифры встречаются со словами»? – напомнила Вера. – И «Прошлое хранит ключ»?

– Первое может относиться к кодовому замку сейфа, – предположил я. – Сейф Рогова наверняка с цифровым кодом. А второе… возможно, указание на то, что код связан с каким-то событием из прошлого Рогова. Днем рождения, памятной датой.

– Или с датой основания компании, – добавил Антон. – Многие используют такие даты для паролей, считая их достаточно безопасными, но при этом легкими для запоминания.

– «Меркурий Групп» был основан в 1996 году, – вспомнил я. – 5 марта. Возможно, код 0503 или 1996.

– Или их комбинация, – кивнула Вера. – 05031996.

– В любом случае, нам нужен кто-то внутри компании, кто мог бы проверить эту теорию, – я вернулся к главной проблеме. – Кто-то, кто имеет хотя бы теоретический доступ в кабинет Рогова и готов рискнуть ради правды.

Мы снова погрузились в обсуждение возможных кандидатур, но список по-прежнему оставался коротким. Я думал о каждом сотруднике холдинга, с которым был хотя бы немного близок, анализировал их характер, мотивацию, обстоятельства. Многие были просто хорошими людьми, оказавшимися в плохой компании. Но мало кто имел смелость пойти против системы, особенно когда цена могла быть так высока.

Мои мысли снова и снова возвращались к Денису. Несмотря на то, что он отвернулся от меня в момент увольнения, у меня было ощущение, что это был не конец нашей истории. Семь лет дружбы не могли просто исчезнуть. За холодным фасадом корпоративной лояльности должно было остаться что-то человеческое. По крайней мере, я хотел в это верить.

– Нужно попробовать связаться с Денисом, – решил я. – Если кто-то и может помочь, то только он.

– Денис? – Вера нахмурилась. – Ваш заместитель? Тот, кто даже не попрощался с вами, когда вас увольняли?

– Тот самый, – кивнул я. – У него есть доступ почти везде. Он в курсе всех дел компании. И я знаю его лучше, чем кого-либо другого в холдинге. Если есть хоть малейший шанс, что он поможет, мы должны его использовать.

– Это рискованно, – предупредил Антон. – Если он на стороне Рогова, то выдаст вас при первой же возможности.

– Знаю, – я вздохнул. – Но у нас не так много вариантов. И если я хоть что-то понимаю в людях, то Денис не так прост, как кажется. Возможно, он просто выжидает, наблюдает. Ему нужен правильный толчок, чтобы сделать выбор.

– И как вы планируете с ним связаться? – спросил Антон. – Ваш телефон наверняка прослушивается, электронная почта отслеживается. Личная встреча слишком опасна – за ним могут следить, как и за вами.

– Есть один способ, – медленно сказал я. – Канал связи, о котором знаем только мы с Денисом. Мы использовали его пару раз, когда нужно было обсудить что-то, не оставляя следов. Аккаунт на Reddit, к которому у нас обоих есть доступ. Мы оставляем сообщения в черновиках постов, не публикуя их. Никаких уведомлений, никаких следов.

– Это может сработать, – с сомнением произнес Антон. – Если, конечно, Рогов еще не выбил из него все пароли.

– Не думаю, что до этого дошло, – я покачал головой. – Денис ценный сотрудник, и он не дал Рогову повода сомневаться в своей лояльности. Пока, по крайней мере.

Мы решили действовать немедленно. Антон разрешил воспользоваться его ноутбуком, подключив его через мобильный телефон к интернету – ненадежное соединение, но достаточное для наших целей.

Я залогинился в старый аккаунт, надеясь, что Денис все еще помнит о нем и проверяет его хотя бы изредка. Написал короткое сообщение, стараясь включить детали, которые убедили бы Дениса, что это действительно я:

«Д., помнишь, как мы праздновали победу в тендере ПромАльянса? Та ночь в караоке, где ты пел 'Я свободен' и порвал галстук. Мне нужна твоя помощь. Жизненно важно. Если ты еще помнишь, кем хотел стать до PR, ты поймешь, почему я прошу. Встреча – там, где мы отмечали мой первый день в компании. Завтра, 19:00. Приходи один. К.»

Тендер ПромАльянса был нашей первой большой победой, мы с Денисом действительно отмечали его в караоке, где он, напившись, исполнил хит Кипелова и в порыве эмоций разорвал дорогущий галстук Brioni. А до прихода в PR Денис мечтал стать журналистом-расследователем, писать разоблачительные статьи, менять мир к лучшему. Мечта, от которой он отказался ради денег и статуса – как и я сам.

Отправив сообщение, я закрыл ноутбук и посмотрел на Веру и Антона.

– Теперь остается только ждать и надеяться, что он проверит аккаунт, – сказал я. – И что он не предаст нас.

– А если предаст? – прямо спросила Вера.

– Тогда мы в еще большей опасности, чем сейчас, – честно ответил я. – Но это риск, на который нам придется пойти. Иначе мы никогда не доберемся до флешки.

Оставшийся день мы провели, обсуждая детали нашего плана. Если Денис согласится помочь, что мы будем просить его сделать? Как он сможет получить доступ к сейфу Рогова? Как передаст нам флешку, если найдет её? Каждый вопрос порождал десяток новых, и на многие у нас не было ответов.

К вечеру я чувствовал себя измотанным не столько физически, сколько морально. Постоянное напряжение, необходимость просчитывать каждый шаг, страх за свою жизнь и за жизни тех, кто помогал мне – все это давило, не давая расслабиться ни на минуту.

Я вышел на крыльцо дачи, вдыхая свежий вечерний воздух. Сосны вокруг дома тихо шумели под легким ветром, где-то вдалеке слышалось кукование кукушки. Мирная, почти идиллическая картина, так контрастирующая с хаосом, который творился в моей жизни.

– Тяжело? – Вера вышла на крыльцо, встав рядом со мной.

– Есть немного, – признал я. – Еще месяц назад у меня была нормальная жизнь. Работа, статус, деньги, планы на будущее. Сейчас я беглец, который рискует жизнью ради разоблачения людей, на которых еще недавно работал. Странный поворот, не находите?

– Не вы первый, не вы последний, – она слабо улыбнулась. – Знаете, сколько таких историй я слышала? Человек годами работает в системе, закрывая глаза на её пороки. А потом происходит что-то, что заставляет его увидеть правду. И он уже не может продолжать как прежде.

– И чем обычно заканчиваются такие истории? – спросил я, хотя уже знал ответ.

– По-разному, – уклончиво ответила она. – Но я верю, что правда стоит любого риска. Даже если цена очень высока.

Мы помолчали, глядя на закат, окрашивающий верхушки сосен в золотисто-красный цвет.

– Знаете, что самое странное? – наконец сказал я. – Я чувствую себя более живым сейчас, чем за все последние годы. Несмотря на страх, опасность, неопределенность. Как будто я наконец проснулся