Рыцари и ангелы - Майя Яворская

– Спасибо! – еще раз кивнула Кира и продолжила рассматривать толпу.

– И к этим не подходи. Злые, как цепные псы. Рот откроешь, лицо погрызут, – дворник проследил за ее взглядом.

– Вы что, всех знаете?

– А то как же! За столько-то лет. Я этих кикимор еще молодыми помню. А ты чего их местом жительства интересуешься?

– Если они местные и давно здесь живут, должны помнить один дом.

– Это какой же?

– На фасаде у него рыцарь был.

– И зачем он тебе?

Самойлова чуть не подпрыгнула от радости. Неужели повезло?! Она-то готовилась к многодневной осаде местных пенсионеров, и вдруг кладезь бесценных знаний обнаружился сам собой. Губы помимо воли растянулись в блаженной улыбке. Но Кире было на это плевать:

– Хочу найти того, кто в нем жил.

– Так его уже давно расселили, и теперь там какие-то фирмы.

– Это я знаю. Просто подумала, что, может быть, кто-то из соседних домов, кто живет здесь давно, поддерживает отношения с людьми из этого дома.

– Да ты кого именно в этом доме ищешь? Я здесь с рождения живу, многих знаю. И кто в том доме жил, кое-кого помню.

– А вы не помните, был ли среди них врач?

– На моем веку там два врача жили. Тебе какой из них нужен?

– Не знаю.

– Вот те новость! Зачем тогда ищешь?

– Письма отдать.

– Какие письма?

– Мы бюро старое купили. Ну, шкаф, в общем… А в нем письма. Хотели вернуть.

– А это когда было?

– Где-то месяц назад.

– Я не о том. Письма старые?

– Да, очень. Где-то девятьсот двадцать четвертого года.

– Ты, что же, думаешь, этот доктор все еще жив? Век же прошел с тех пор.

– Нет, конечно. Я думала, родственников найдем его или той женщины, которой он писал.

– Если письма двадцать четвертого года, то это должен быть Всеволод Михайлович, потому как в ту пору второго доктора, Андрея Леонидовича, еще на свете не было, – стал высчитывать пожилой дядечка. – Фамилия вроде Вельде. Из немцев был, кажись.

– Вы точно в этом уверены?

– Я-то? А то как же! Я у него еще в больнице лежал где-то в шестьдесят четвертом году. Нет, обожди… в шестьдесят втором.

– Ничего не путаете?

– Да точно тебе говорю. В шестьдесят втором. Он тогда уже пожилой был.

– А в какой больнице он работал? – ухватилась за ниточку Кира.

– Номер не помню, на Страстном бульваре, кажись.

– И он всегда в ней работал?

– Откуда же я знаю? Я его не спрашивал.

– Ну ладно, – вздохнула девушка, поняв, что вытянула из дворника максимум.

В конце концов, фамилия – уже неплохо. Тем более что такая редкая. Если знать имя, фамилию, отчество и приблизительную дату рождения, то найти его будет несложно. А через него и на родственников выйти. Если такие остались. А вот больница, к сожалению, не там. Им нужна на Третьей Мещанской, а дворник говорил про Страстной бульвар. Значит, с Евой пока облом.

– А про его семью вы что-нибудь рассказать можете? Вдруг знаете, где его дети или внуки живут? – решила еще раз попытать счастья Кира.

– Не было у него ни детей, ни внуков. Один он всегда был.

– И жены не было?

– Говорю же, один жил всю жизнь.

– И любимой женщины тоже?

– Да что ты пристала? Далась тебе его личная жизнь!

– Вы не так меня поняли, – примирительно сказала собеседница. – Письма, что мы нашли, написал он своей любимой женщине. Она когда-то тайно хранила их. Видимо, они были ей очень дороги.

– Ну, тогда ладно, – смилостивился дворник. – Не знал я, что у него дама сердца была. Хотя, учитывая возраст, не удивительно.

– Ну, конечно, вы еще в двадцать четвертом не родились, – рассмеялась Самойлова. – Все же, на всякий случай, спрошу. Имя Ева вам не знакомо? Такая женщина нигде поблизости не жила?

– Нет. Может, тебе лучше ее родственников поискать?

– К сожалению, из писем мы о ней знаем еще меньше, чем о нем. Жила по соседству, была замужем, имела ребенка. Он пишет, что от угла дома виден в переулке эркер ее комнаты.

– Подметать я сегодня больше не буду, хватит с них, – отставил он в сторону метлу. – А ну, пошли посмотрим вблизи.

Они шли по узким переулкам. Дворник двигался, не спеша и слегка прихрамывая. Это давало возможность смотреть по сторонам в свое удовольствие сколько угодно. За прошедшие сто лет не все здания тех времен уцелели и сохранили исходный облик. Часть была снесена, а на их месте построены другие. Другая часть перелицована. Но периодически попадались ветхие старички, от которых за версту тянуло девятнадцатым веком. Сретенка сто лет назад не была престижным районом, оазисом усадеб и особняков. Но все равно Самойловой здесь очень нравилось. Каждый дом со своим характером и настроением. Не то что новые спальные районы. Однотипные, унылые строения, глядя на которые хотелось только одного – сдохнуть от тоски.

Дойдя до нужного дома, провожатый ткнул пальцем вверх:

– Ну вот, видишь выступ? На нем рыцарь и стоял.

– Да, правда, похоже, что там что-то раньше было, – подняла голову Кира.

– Так то-то ж! – Дворник довольно хмыкнул. – А если отойти к этому углу дома, то виден соседний переулок.

Они отступили чуть в сторону и взглянули в направлении удаляющегося ряда домов.

– Ты ж глянь! – удивился провожатый. – И правда, эркер отсюда видать.

Кира взглянула, сомнений не осталось. Действительно, в том переулке был только один дом с эркером, и он был отлично виден с этого места.

– Если вы местную публику так хорошо знаете, то, может, и из этого дома кого-нибудь вспомните?

– Нет, чего-то никто на память не приходит. Народу здесь всякого много за столько лет перебывало, а чтобы кто-то запомнился, никого.

– Ну что ж. Спасибо вам огромное! – Кира улыбнулась и дотронулась до его руки. – Дальше я сама. Хочу здесь немного побродить.

– Ну как знаешь, – сказал ее спутник разочарованно и отправился назад к церкви.

Кира прошлась вдоль дома, осмотрела его со всех сторон и убедилась, что если бы на небольшом выступе стоял рыцарь, то его профиль был бы хорошо виден из соседнего окна. С поисками нужного дома можно было поставить точку. Врач давно уже умер, семьи и детей у него не оказалось, так что искать здесь что-то просто не имело смысла. Правда, оставался еще дом его возлюбленной. У нее как минимум была одна дочь. Однако, учитывая возраст, то вряд ли она еще жива. Но можно попробовать поискать ее детей и внуков. Вероятность, конечно, очень мала, что