Искатель, 1998 №10 - Мария Ланг

я никогда прежде не видела Турвальда вместе с… с другими женщинами, и он так флиртовал с вами, а Мета такая хорошенькая и… и ты, разумеется, тоже, а тут еще кто-то спросил, не жутко ли жить одним, а ты ответила, что если вам станет страшно, вы уедете, и… а я вообще не хотела, чтобы вы жили здесь в Ронсте…

— Ты хочешь сказать, — недоверчиво спросила я, — что именно ты пыталась запугать нас стуками и мертвыми черепами?

Она кивнула, нервно вертя мокрый носовой платок между пальцами.

— Это… это было так глупо с моей стороны. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Кристер сократил сцену примирения, с саркастическим видом вмешавшись в нашу беседу.

— Поскольку теперь мы откровенны друг с другом, как, собственно говоря, обстояло дело с алиби у вашего жениха? Он был у себя дома и готовил салат из крабов, когда вы приехали — как раз до половины девятого?

Она смущенно вытаращила свои темные глаза.

— Да. Да-а. Конечно, он был дома. Как раз, когда я вошла, он был внизу в погребе и принес оттуда бутылку вина. Но это заняло всего несколько минут.

Когда разговор был окончен, она сияюще улыбнулась нам и исчезла по направлению участка Турвальда. А Эйнар пробормотал:

— Странно. Когда она улыбается, то становится почти красивой. А когда плачет с видом растрепы и упрямицы, она вызывает жалость и желание защитить ее. Как ребенка…

— Или котенка, — задумчиво сказала я.

Но я прекрасно понимала, что девушка с ее внешностью и характером вполне могла приревновать Мету. Стоя в дверях, в длинных брюках и свитере с высоким круглым воротником, Мета выглядела так же привлекательно, как девушка с обложки.

— Можно мне прошвырнуться с Осборном?

— Да, только при одном условии, — сказал Кристер. — Если он не выпустит тебя из виду.

Она хихикнула и подняла глаза с черными ресницами на Кристера.

— Он разочарован в тебе. Считает, что ты слишком много болтаешь.

— Та-ак? А что, по его мнению, я должен делать?

— О, ты должен вмонтировать в стены подслушивающие устройства, рычать и охотиться за негодяями с револьвером в руке и вообще пугать их. Ну, пока!

Кристер засмеялся.

— Счастье, что нашего рыжеволосого друга здесь нет, потому что я, в самом деле, хочу теперь немножко порассуждать. Неси кофейник, Фея. А теперь садитесь оба на диван и провентилируем все наши проблемы.

И пока мужчины курили трубки, мы заново обсудили множество хаотических деталей и событий. Кристер начал с рапорта о том, что обнаружил доцент Альгрен при вскрытии тела Отти.

— Важнее всего то, что она примерно неделю пролежала в воде, а это ведь и вправду совпадает со всеми нашими теориями относительно понедельника и о том, что Отти умерла прежде, чем ее труп оказался в озере.

— Откуда ему это известно?

— У утопленника возникают обычно специфические кровотечения, в том числе — в легких и в сердце. Такого рода кровотечений в данном случае не наблюдалось. Альгрен не смог также обнаружить наличие жидкости, появляющейся после того, как человек утонул, в более мелких разветвлениях бронхов и в альвеолах.

— Что же тогда послужило причиной смерти?

— К сожалению, решить это он не смог. Он сохранил содержание желудка и кишечника и послал его в судебно-медицинские учреждения на экспертизу, туда же мы еще раньше послали платье и тряпку для мытья посуды, которые нашли среди мусора. В ожидании результата довольствуемся наблюдением, которое сделал Альгрен. Он обратил внимание на то, что тело целую неделю пролежало в озере; за такое долгое время оно обычно совершенно уничтожается. Это указывает на то, что Отти приняла яд с эффектом консерванта.

— Например?

— Во всяком случае, не грибной яд.

— Йофурол? — предложила я.

— Да, никотин хорошо вписывается в эту картину.

— Полагаю, — сказал Эйнар, — что надежды на отпечатки пальцев нет. Также, как на хрустальном флакончике, на пузырьке с йофуролом, на камине, в котором сжигают мусор?

— На ручки от шкафов или на дорожные сумки…

— Стоп, — вмешалась я. — А были еще сумки, кроме той, что стояла в шкафу? Я ни слова о них не слыхала.

— Одна сумка лежала под кроватью Меты… стало быть, под кроватью Отти. Она была пуста, точно также, как и другая.

Кристер налил себе еще кофе и продолжал:

— Думаю, мы в известных пределах можем восстановить то, что произошло в этом доме в прошлый понедельник вечером. Отти вернулась домой от Адели Ренман самое раннее без четверти восемь, а может и на пятнадцать минут позже. Дорожные сумки, уже упакованные, были готовы к ее отъезду ранним утром следующего дня. Однако Отти обнаружила нечто такое настолько серьезное, что ей пришлось изменить свои дорожные планы. Она тут же позвонила — дважды, один раз — вам, потому что после своего письма считала вас как бы посвященными в эту таинственную историю, и, кроме того, ценила как умных и опытных людей, другой — к окружному полицейскому. Затем, немного поразмыслив, позвонила также шоферу такси и отменила поездку во вторник. Затем, как я догадываюсь, она почувствовала потребность глотнуть крепкого спиртного. Она выбрала бутылку смородинной наливки и приготовила себе бутерброд. Ну, а потом ее начало ужасно рвать.

— Но, — прервала я его, — как ее угораздило принять яд? Если это был йофурол, то, разумеется, он находился совсем близко под рукой на полке в туалетной комнате, но как он попал в наливку или во что-нибудь съеденное ею?

— Вот это, — сказал Кристер, — пока пробел в наших знаниях. Мы не знаем, как было совершено убийство и не знаем даже, когда наступила смерть. Где-то после двадцати минут девятого, это — единственное, чего нам остается придерживаться.

— Хедвиг позвонила около девяти, — напомнил Эйе, — но Отти не отвечала. Не означает ли это, что к тому времени она была мертва?

— Да, абсолютно верно. Но она, естественно, могли и выйти из дома. А вообще-то нельзя исключить возможность и того, что Хедвиг лжет.

Я подумала об Отти, совершенно одинокой здесь, в ее любимом домике, переполненной отчаяния и страха перед раскрытой ею тайной, поднимающей стакан или чашку, содержавшие смертельный яд…

— Это… это… ты думаешь, что это произошло быстро?

— Следы ее ужасающей рвоты свидетельствуют ведь об этом.

— Значит, это не сама Отти сняла с себя грязное платье и сунула его в камин для мусора? — спросил Эйнар.

Но я возразила:

— Отти никогда не выбросила бы одежду, которую легко отстирать с помощью воды и мыла. И она также никогда не втиснула бы свою новую сумку в тесный угол на полке для обуви.

— Нет, — ответил