Убийство в Атлантике - Джон Диксон Карр

Сэра Генри разместили на шлюпочной палубе, и независимо от того, была ли нависшая над судном опасность реальной или воображаемой, Макс решил направиться туда.

Чувствуя необычайную легкость в голове от недостатка воздуха, он двинулся – крадучись, насколько позволяла его хромота, – по направлению к затемненным дверям. У него снова возникло отчетливое ощущение, что за ним наблюдают. Но Макс никого не увидел. Двери со скрипом и треском отворились, и он протиснулся наружу.

Найти трап этой ночью оказалось нетрудно. Когда он вышел на шлюпочную палубу, стояла безветренная зимняя ночь, ясная и звездная. Свет над головой казался голубоватым, и предметы отбрасывали гротескные тени, Макс мог смутно различать их на расстоянии нескольких футов. Но море тонуло во тьме. Было так тихо, что Макс расслышал шепот кого-то из дозорных, а также странный звук, похожий на шебуршение крыс. Ощущение опасности не покидало его. Казалось, он почти чувствовал ее запах.

Что-то пошевелилось и метнулось впереди него.

Хотя очертания шлюпочной палубы были размыты и погружены в тень, белая меховая шуба выдала хозяйку. Макс понял, что перед ним Валери Четфорд, еще до того, как ухватил ее запястье. А кроме того, он увидел слабый, едва видимый голубоватый отблеск корпуса электрического фонарика в ее руке.

Макс услышал свой хриплый страшный шепот, который, казалось, исходил откуда-то из его утробы:

– Отдайте мне ваш фонарик.

Ответа не последовало, и он настойчиво повторил:

– Отдайте мне ваш фонарик. Если вы попытаетесь его включить, мне придется вас ударить. Разве того, что вы уже сделали, не достаточно?

– Вы с ума сошли? – прошептала она в ответ. – Вы же не думаете, будто я…

– Вы отдадите фонарик?..

Плеск и шипение волн превратились в монотонный гул. Их однообразный шум звучал в такт движениям огромной серовато-черной трубы, возвышавшейся над ними, и покачиванию далекой фок-мачты на фоне звезд. Сердце у Макса сжалось, и в груди похолодело. Был исход ночи, время самоубийств и дурных снов. Скоро придет рассвет. Продолжая сжимать ее запястье, Макс вырвал фонарик.

– Послушайте! – сказала Валери.

Они оба резко обернулись. На некотором расстоянии от них раздался топот ног, бегущих по палубе. Голос, который они услышали, был четким и негромким, но расколол ночную тишину, как удар по голове:

– Подводная лодка по правому борту. Приближается торпе-е-еда!

Двадцать секунд спустя во всех уголках корабля зазвенел сигнал тревоги.

Глава семнадцатая

«Ну вот и все, – подумал Макс. – И что теперь?»

Не более того. Никаких эмоций, которые он мог бы потом вспомнить. За двадцать секунд до сигнала тревоги в его голове промелькнула сотня предположений. Он задавался вопросом, как будет выглядеть взрыв и каким звуком сопровождаться. Он спрашивал себя, обязательно ли корабль взлетит на воздух, куда бы ни попала торпеда, похожая на заводную игрушку, которая была у него в детстве. Или есть части корпуса, куда она может попасть, не взорвав их опасный груз?

Затем звуки тревожной сигнализации пронеслись под палубой, как огонь.

– Бегите! – гаркнул он. – Спускайтесь в свою каюту, возьмите одеяло, все, что вам может понадобиться, и идите в кают-компанию. Спасательный жилет у вас с собой?

– Вы же не думаете, – воскликнула Валери, – что я пыталась подать сигнал!..

– Не важно, что я думаю. Вы можете ходить быстрее, чем я. Поторопитесь!

– Разве мы не пойдем к шлюпкам?

– Будьте вы прокляты, – произнес Макс. – Вы слышали, что сказал третий помощник! Подчиняйтесь приказу. Марш!

Кто-то однажды говорил ему, что торпеда, движущаяся в воде, словно бы хихикает и пощелкивает. Ему также объяснили, что, если торпеду заметили на достаточном удалении, корабль, хорошо слушающийся штурвала и идущий зигзагообразным курсом, имеет шанс от нее уклониться. Это было первым, что следовало предпринять.

Валери ушла.

Тревожные звонки все еще звучали, заглушая мысли. Макс поспешил вниз. По пути он дважды падал, распластываясь на палубе и не ощущая боли. Но не побежал. Он сказал себе, что, черт возьми, ни за что не побежит.

На нижних палубах наблюдалось оживление. Мимо быстро, но спокойно прошел матрос, наматывая канат. Макс последовал за ним. Надев спасательный жилет, он вошел в свою каюту, которая теперь показалась ему невыносимо жаркой. Достав из ящика туалетного столика бумажник и паспорт, полученный утром у старшего стюарда, он огляделся в поисках чего-нибудь еще, что могло пригодиться. Перчатки. Cигареты и спички. И наконец, противогаз и одеяло.

Часть его сознания прислушивалась, напряженная и чуткая, как микрофон. Он ждал удара торпеды. Почему его не произошло? Может быть, она уже ударила… Нет, это невозможно.

Выйдя из каюты, он пошел по коридору и лишь тогда вспомнил, что забыл одну из самых важных вещей – пальто.

Макс вернулся за ним.

Его смутно удивило, что он больше не испытывает страха. «Убирайся отсюда, – сказал он себе. – Чего ты медлишь? Хватит оглядываться по сторонам. Еще полминуты – и время истечет».

Выходя опять, Макс встретил стюарда, закрепленного за его каютой. Тот спросил, все ли взял мистер Мэтьюз, и получил утвердительный ответ. Стюард кивнул и отошел в сторону. Оглушительный звон сигнализации приходилось перекрикивать. Когда Макс добрался до кают-компании, некоторые пассажиры уже были там. Третий помощник, который стоял у двери и вел им счет, кивнул и ухмыльнулся ему, когда он проходил мимо.

Мириады маленьких мозаичных зеркал на колоннах столовой сверкали в свете ламп, множа отражения собравшихся. Столы были накрыты скатертями. Хупер, в спасательном жилете и одеяле, зеленой тирольской шляпе с маленьким перышком, безмятежно сидел за столом и слегка барабанил по нему пальцами. Лэтроп, надев противогаз, примостился за другим. Тихо вошли доктор Арчер и Кенуорти с сигаретой во рту. Оба, поразмыслив, заняли стулья. Никто ни с кем больше не разговаривал. Последней появилась Валери.

Звон тревожной сигнализации прекратился, повисла гнетущая тишина.

По-прежнему никто не двигался и не говорил.

Макс снял спасательный жилет, чтобы надеть под него пальто, после чего вернул на прежнее место. Валери, сидевшая напротив него за столом, возилась с завязками своего жилета, пока он не подошел и не помог ей.

Она была первой, кто заговорил в пустой, ярко освещенной, тихой столовой.

– Мне стра… – произнесла она резко.

Макс сомкнул пальцы на ее плече и сжал так сильно, как только мог. Мышцы ее плеч оставались напряженными, но она, казалось, успокаивалась.

Одна из дверей на кухню скрипнула. Вода в стеклянных графинах на столах медленно качалась взад-вперед в такт движениям теплохода. Макс не чувствовал разницы в скорости.

Лэтроп приподнял противогаз и громко проговорил:

– Мы, должно быть, разминулись с торпедой.

– Похоже на то, – кивнул Хупер. – Малый, – обратился он к третьему помощнику, находящемуся в другом конце помещения, – будь я проклят, если не забыл в каюте подарок, который везу для малыша Лу! Могу я вернуться наверх и забрать его?

– Нет. Пожалуйста, оставайтесь на месте.

– Но чего, черт возьми, все мы ждем? – потребовал ответа Лэтроп.

– Тише, пожалуйста.

Кенуорти, пристально разглядывая каждого пассажира по очереди, продолжал курить сигарету и улыбался. Это было похоже на дерзкий вызов. Доктор Арчер задумчиво проверил содержимое своих карманов: фонарик, портсигар, фляжка, зажигалка и две плитки шоколада. Рука доктора дрогнула, он быстро огляделся, желая убедиться, не заметил ли кто-нибудь, что в них лежит. Хупер вздохнул, как будто ему стало скучно. В Сомерсете живут крутые парни, подумал Макс. Хупер не унимался:

– Малый, нельзя ли…

Макс сел прямее на стуле.

Куда запропастился сэр Генри Мерривейл?

Весь корабль, казалось, ожил от многочисленных звуков. По палубе словно бы что-то волочили. Это был единственный намек на происходящее снаружи. Лэтроп хлопнул ладонями в перчатках. Доктор Арчер налил немного воды в стакан и выпил.

– Мистер Крукшенк! – резко позвал Макс, и все вздрогнули. – Одного из нас не хватает. Мы…

– Тише, пожалуйста!

Снаружи на лестнице раздались громкие шаги. В столовую вели две стеклянные двустворчатые двери. Третий помощник застыл по стойке смирно у дверей по правому борту, и Макс узрел того, кого меньше всего