Личное дело господина Мурао - Даша Завьялова

быть, и навсегда. Только, пожалуйста, отнеситесь к этому разговору серьезно и отвечайте на все вопросы Сэйдзи, даже если они не касаются вашей мнимой поездки – он ведь как репортер тоже должен что-то получить. Дайте ему, например, какую-нибудь эксклюзивную информацию про новый роман. Если нужно – просто придумайте. Послезавтра это интервью выйдет – и нам останется надеяться, что тот человек прочтет его. А я думаю, что он все-таки прочтет: я как раз сегодня подумала, что он и Наоко могли узнать о вашем приезде и серии встреч с читателями именно из «Киото Симбун» – у меня не было времени проверить это, но мне кажется, это так. Еще на всякий случай пустите тот же слух про отъезд на Хоккайдо среди всех знакомых, а мы расскажем то же самое участникам книжного клуба. Мы понятия не имеем, кто он, как его зовут и под каким именем он находится – возможно – в вашем окружении.

– Но зачем? Чтобы он поспешил прийти ко мне домой?

– Точно. Только вас там не будет: вы договоритесь с госпожой Айко, чтобы она уступила вам эту комнату на две ночи. В одну из них он должен будет проникнуть в ваш дом. Но вместо вас там будем мы. Ты ведь согласен, Кадзуро?

Кадзуро идея как будто не просто понравилась, а даже привела в ажиотаж.

– Несомненно. Только вместо тебя я бы хотел видеть там Хидэо. Потому что, в отличие от тебя, он станет помощником, а не еще одним человеком, которого нужно защищать. Да и дома никому не понравится, если ты будешь ловить убийцу.

Что правда, то правда. Я вспомнила, что и сама неделю назад обещала тете Кеико держаться подальше от гущи событий.

– Только, Эмико, у меня будет одна просьба… – сказал Мурао.

– Да?

– Я бы попросил этого господина Танигути не публиковать мое фото. А все, что нужно, я ему расскажу. Это возможно?

– Наверное, не составит проблемы. Но почему?

– Я человек старого склада характера, Эмико. Обратите внимание: даже на моих книгах вы не увидите моих портретов.

Действительно, до войны на обложках книг фотографии авторов не печатали – такая мода завелась только в последние годы. Странно, однако, что Мурао еще и против газетных фотографий: мне казалось, что читательниц привлекают не только его романы, но и его внешность.

Такси обратно нам тоже не удалось найти, поезда уже не ходили – и мы пошли домой пешком.

Глава девятая

– Он впервые в жизни пожалел, что вокруг него крутится столько молоденьких девушек, – сказал Кадзуро, когда мы шли домой. – Любая из них может оказаться его дочерью, которая спит и видит, как бы перерезать ему горло.

– Да нет. Он ведь сказал, что ни одна из них не подходит по возрасту.

– В чем проблема добавить себе несколько лет при знакомстве, чтобы заранее снять подозрения?

Я подумала.

– Да, ты прав. Но, по крайней мере, мы можем исключить всех девушек, с кем у него были романы.

– Почему?

– Ну, они же с ним… ты понимаешь. Если бы девушка знала, что это ее отец, она бы не стала…

– Девушка могла не сразу узнать об этом. Представь: она знакомится с ним, заводит роман, потом приводит мать на встречу писателей, чтобы показать возлюбленного. Наоко узнает Мурао и рассказывает дочери, что это ее отец…

– Тогда надо бы узнать, не сбежала ли от него недавно какая-нибудь девушка. Хотя это ужасное предположение.

– А что, если его дочь – не просто какая-то неизвестная из числа его читателей, а Яэ? Она приписала себе несколько лет, чтобы разница в возрасте не так смущала Мурао, закрутила с ним роман, а потом узнала от Наоко, что это ее отец.

Я задумалась.

– Да. Причем если та девочка выжила после ожога и выросла, то человек из дома Наоко мог бы быть ее женихом, хотя она и очень юна, или даже мужем. И убить ее, например, за измену с Мурао.

– Если, конечно, ее действительно убил он. А не еще кто-нибудь – например, человек в черной юката – по указке Мурао.

– Зачем?!

– Чтобы скрыть позор и одновременно навести подозрения на Наоко. Крепче упрятать ее под замок.

– Нет, иначе Наоко не призналась бы в ее убийстве. Зачем ей покрывать Мурао, который сделал ей столько зла – и до сих пор хочет упрятать за решетку? Вообще меня очень беспокоит эта девушка. Мы даже не знаем, выжила ли она… Кадзуро, а что, если она выжила – и выжила дважды?

– Что ты имеешь в виду?

– Если следовать твоей версии о том, что Яэ – дочь Мурао, не знавшая об этом сама и закрутившая роман с отцом, может случиться так, что она и не была убита в Мукомати на той неделе. Может, это все какая-то дьявольская комбинация, которую она разыграла вместе с матерью и тем мужчиной.

– Но ведь ее тело нашли.

– Да, нашли – среди скал после падения. Наверняка у нее на лице от синяков, ссадин и царапин живого места не было… может быть, это не она?

Кадзуро вдруг хлопнул себя по лбу.

– О чем мы тут говорим? Ведь если все это так, то Наоко должна быть женой господина Танаки, отца Яэ. А это, судя по всему, не так.

Мне оставалось признать, что и здесь мы зашли в тупик.

Вечером после ужина я прибралась на кухне, вымыла полы и только тогда почувствовала, как устала: день был слишком насыщенный. Я достала футон, расстелила, легла и вдруг заплакала. Почти тут же мне стало легче.

Тетя спросила, что со мной.

– Устала. Сегодня был очень странный день. Тетя Кеико, ты знаешь, господин Мурао… как бы тебе сказать? Ты же никому не передашь это?

– Конечно, нет. – Тетя села рядом со мной.

– Он предложил мне поработать для него.

– Но ты, я вижу, не рада.

– Так и есть. Дело в том, что романы, которые он опубликовал, ему помогали писать женщины, с которыми он встречался. Он расстался с последней и предложил мне работу над следующей книгой.

Тетя Кеико нахмурилась:

– И он предлагал тебе… что-то еще?

– Нет-нет. – Я покачала головой. – Как раз только работу.

Я хотела сказать, что у него еще недавно была девушка, но решила, что тете незачем знать, что Яэ убита.

– Тогда почему же ты расстраиваешься? – спросила тетя Кеико. – Если бы ты оскорбилась, потому что он предложил тебе подобные отношения, можно было бы понять. Но ведь тебе предлагают работу!

Тетя