Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

была скользкой. Несколько раз мне пришлось сбегать с нее, и к тому моменту, когда я вернулась ко входу в гавань, ноги мои болели. Пробежка по неровной местности далась нелегко, и я сбавила темп.

Троица рыбаков в непромокаемых плащах наблюдала за моим приближением. Похоже, улов у них был невелик. Оказалось, что они вовсе не рыбачат: у них не было даже рыболовных принадлежностей. Когда я добралась до конца дамбы, они поднялись на ноги и преградили мне путь к дороге. Одинокий бегун показался за их спинами, но путь его лежал мимо и дальше.

— Эй! — позвала я.

Бегун был в наушниках и не обратил на нас внимания.

— Оставь его, девчоночка! — сказал один из троих. — Мы просто рыбаки, поймавшие хорошенькую девчушку.

Я попятилась, отчаянно пытаясь соображать. Можно рвануть обратно за дамбу к озеру, но оказаться в ловушке, зажатой между валунами и водой. Зато там можно попытаться привлечь кого-нибудь из гуляющих по берегу. А может, если побежать влево или вправо…

Чернокожая, почти глянцевая рука потянулась ко мне, и пальцы сомкнулись на моем запястье.

— Пора, девочка! Мы только взглянем на твои часики.

Я мгновенно повернулась, заведя его руку ему же за спину, и саданула ему под локоть так, что его рука взметнулась вверх. Плащ и свитер смягчили мой удар, но я все же достала до кости — он вскрикнул и ослабил захват. Как только его пальцы разжались, я вырвалась и устремилась через парк, вопя о помощи. Ни один из тех немногих любителей спорта, что маячили в тумане, не услышал меня. Расстояние было велико, и все они были в наушниках.

Обычно я бегаю до дамбы и обратно и не углубляюсь в парк, а потому не знала, какова его протяженность и глубина. Я надеялась выскочить на шоссе Лейк-Шор-Драйв, но не сообразила, в каком направлении бежать, чтобы не запутаться, оказавшись на одной из тупиковых тропинок парка.

Мои преследователи были в тяжелых одеждах, и, несмотря на усталость, мне удалось держать некоторую дистанцию между нами. Я успела заметить, что один из них кинулся мне наперерез. Двое других, вероятно, обходили меня сзади с двух сторон, чтобы взять в клещи. Теперь все зависело от того, как быстро я сумею достичь шоссе.

Резко изменив направление, я рванула изо всех сил, и тот преследователь, что шел мне наперерез, крикнул, предупреждая об этом других. Это придало мне уверенности, и я понеслась вперед, не зная, где те двое. Внезапно передо мной открылось озеро, языком выступавшее в парк. Увидев воду, я затормозила на полной скорости. Мой преследователь уже спускался к заливчику, блокируя мне выход. Справа от себя я увидела теперь двух других. Они прижимали меня к воде. С трудом восстановив дыхание, я выждала, пока они не приблизились на расстояние пятнадцати ярдов. Оказавшись достаточно близко от меня, они разом заговорили:

— Не убегай! Постой, девочка! Не надо сопротивляться!..

Я набралась мужества и сиганула в озеро.

Вода была просто ледяная. Я набрала полный рот этой грязной, люто холодной воды и выплюнула. Мои легкие и сердце протестующе бухали в такт дыханию. Кости ныли, голова раскалывалась, в ушах звенело, а в глазах плясали цветные пятна. Ярды. Только ярды. Ты сумеешь! Та-ак! Одна рука, теперь другая… Одна нога вверх, другая вниз… не думай о весе ботинок, ты почти на той стороне, ты почти выбралась. А там галька, ползи по ней, карабкайся… теперь ты можешь идти, можешь выбраться на берег.

Тесьма на брюках болталась. Я оторвала ее и, шумно дыша, двинулась к дороге. Голова моя кружилась, черные тени плавали перед глазами, меня бил озноб. Я не могла сосредоточиться и сообразить, могли ли мои преследователи перебраться вброд на этот же берег прежде, чем я переплыву. В мокрых ботинках с клацающими зубами я двигалась с трудом, но впереди, возможно, ждала помощь!

Я дошла бы, если бы не проклятая галька. Я была слишком измученной и плохо соображала, почти ничего не видела. Споткнувшись об огромный валун, я рухнула. Тяжело хватая воздух, я попыталась встать на ноги, но внезапно осознала, что корчусь, накрытая черным плащом, брыкаясь, молотя, даже ударяя по цепким рукам до тех пор, пока все плавающие черные пятна перед глазами не слились в один огромный шар, который, разбухнув, взорвался в моем мозгу.

Наконец спустя какое-то время я поняла, что очень слаба. Я не могла дышать. Пневмония! Я жду своего отца на улице под дождем — он обещал заехать за мной во время перерыва, но свободного времени не выдалось, а он и не подозревает, что я могу так долго ждать. Потом я лежу под этим покрывалом, еле дышу и наблюдаю за мамой; она говорит, что все будет очень хорошо, и я же знаю, что она никогда не лжет…

Я попыталась открыть глаза. Боль вонзила огромные пальцы в мой мозг, и я провалилась в темноту.

Когда я проснулась и попыталась перевернуться со спины, мои усталые руки наткнулись на гальку. Меня завернули во что-то тяжелое, закрыв мне рот. Если я рванусь, я задохнусь. Надо лежать абсолютно неподвижно, сколько выдержу. Сейчас не время для сопротивления.

На этот раз я вспомнила, кто я такая. Ви. Ай. Варшавски. Девочка-детектив. Фантастическая идиотка. Шерстяное одеяло было тяжелым. Я не могла его видеть, но отлично представляла: зеленый плед — серийный выпуск «Сиэрс». Меня бросили под заднее сиденье автомобиля. Это не галька давит, а приводной ремень. Если я выберусь отсюда, я соберу городской совет и заставлю их принять решение, чтобы двигатель с передним приводом был обязателен для всех чикагских преступников. Лежи теперь в машине и жди, когда их остановит налоговая инспекция, как Аль Капоне. Когда я выберусь отсюда…

Мои удачливые приятели разговаривали между собой, но я не могла разобрать их слов, ибо в ушах у меня стоял гул, а одеяло было очень плотным. Сначала я решила, что у меня гудит в голове после купания в холодной воде, но со временем мой уставший мозг различил, что это звук колес, едущих по дороге. Я уловила его всем телом сквозь пол салона. Качка и тепло моего кокона сделали свое дело — я погрузилась в сон.

Проснувшись, я головой ощутила холодный воздух. Мои руки онемели, связанные за спиной, а язык был толстым и мешал. Я подавила позыв тошноты.

— Она все еще без сознания?

Я не знала этого голоса. Холодный, циничный. Голос того, кто звонил с угрозами? Всего два дня назад? Неужели конец?! Я не могла