Дорога к Тайнику. Часть 2 - Мария Владимировна Карташева

помощников, я сразу же уеду в Санкт-Петербург. Я могу идти? — она остановила возражения Малинина. — Я буду в соседнем кабинете, выход на этаж уже закрыт. На ночь я тоже останусь здесь.

— Софья, я был очень резок.

— Егор Николаевич, здесь собрались взрослые люди, и все понимают, что вы сейчас раскаиваетесь в своих словах. Давайте не будем тратить драгоценное время, — Софья прошла мимо него и остановилась у дверей. — Но если вы не получите официальный отвод, то я продолжу работать. Если вы попытаетесь как-то насильно меня отстранить, то мы будем разбираться в суде. Это я вам обещаю, — Соня глянула на него. — Я не хочу, чтобы вы думали, что я обиделась и чем-то вам угрожаю. Я просто профессионал и мыслю, видимо, масштабнее. Моя работа важна и в результате вы это поймёте.

Когда Софья вышла, Малинин посмотрел на Нерея, Берегового и Мамыкина и сказал:

— Ничего не говорите.

— Да мы, собственно, молчали, — пожал плечами Илья. — А что в этом письме? Унге сказала, удалось ли выяснить, кто его принёс?

— В письме? — Малинин посмотрел на Илью. — Не поверишь, счёт за коммуналку.

— В смысле? — переспросил Береговой.

— Счёт за коммуналку и адрес там есть, квартиры. Езжайте завтра, проверяйте. Это, видимо, какая-то очередная таинственная загадка.

* * *

В душе у Сони нехорошо ворочалось чувство обиды, которое почему-то усилило непреходящий страх. Она, конечно, не показывала вида, но теперь Соня вздрагивала от каждого звука. Она не могла отделаться от мысли, что ночью по её комнате кто-то ходил, смотрел на неё спящую, рисовал безумие на стенах. А ведь сейчас на месте Вари могла быть она и кто знает, что сейчас происходит с Варварой, и где теперь её искать.

Софья стряхнула с себя чувство оцепенения и подошла к Вариному столу. Лашников перед отъездом сказал, что отнёс карты сюда в кабинет, но у себя Софья их не нашла. Она обследовала соседский стол, но здесь было пусто, даже блокнотов с записями не было.

— Лучшее, что я могу сделать, это просто продолжить работать, — вслух сказала Софья, чтобы хоть какой-то звук сломал звенящую тишину в кабинете.

Ей казалось, что она многое отдала бы, чтобы сейчас пришёл Малинин, всё произошедшее просто растворилось, и она могла бы сидеть с ним рядом, решать рабочие задачи, высказывать свои идеи. Но всё это было уже невозможно.

Софья покосилась на окно, за которым буйствовал ветер, вспомнила, что с самого утра практически ничего не ела и подумала, что это прекрасный повод вернуться. Хотя, если она сейчас Малинину начнёт рассказывать про «мукко» и так далее, то он, скорее всего, сдаст её в психиатрическую клинику. Хорошо хоть Стефани убедила, что она не сошла с ума, хотя ей до сих пор не было понятно, как её прошлая визави может общаться через других людей, да ещё при этом придавать им свой облик.

В дверь аккуратно постучали и на пороге появился Малинин. Егор молча прошёл в кабинет и присел напротив Софьи. Он долго смотрел на неё, потом вздохнул и проговорил:

— Соня, это было непростительно, грубо и просто по-свински. Я понимаю, что простым «прости, пожалуйста» я не отделаюсь, но, как загладить свою вину, я не знаю. Я просто, когда подумал, что в твоей комнате кто-то ходил, я думал, что с ума сойду. Варя сейчас неизвестно где, а я сделать ничего не могу, — Малинин пожал плечами. — А если и с тобой что-нибудь случится?

— Значит, случится, — тихо отозвалась Софья. — Но ты сейчас делаешь всё, чтобы я тебя не позвала на помощь. Егор, нельзя быть таким твердолобым. Ты всех пытаешься кроить по своим меркам. Может, нужно что-то менять?

Малинин собирался ответить, но в проёме двери показался Нерей.

— Я кое-что нашёл.

Илья взял стул от Вариного стола, рукавом зацепил коробочку, стоящую рядом на подоконнике и разочарованно вздохнул, когда из неё с грохотом посыпались скрепки, ручки, выпал пакетик, на котором ярко было написано «Акватория», и растеклась из раскрытой бутылки жидкость для снятия лака.

— О, женщины! — вздохнул Илья. — Даже рабочий кабинет могут превратить в маникюрный салон.

— Что ты хотел? — спросил Малинин, когда Софья встала, чтобы помочь прибрать.

— Я говорил, что сегодняшнее тело напомнило мне один из предыдущих случаев.

— Да. Похожим образом была убита одна из девушек, тела которых, каким-то мне доселе неведомым образом, вывели нас в Карельск, — покивал головой Егор.

— Так, да не так. Сейчас звонил Денис, он тоже обратил на это внимание. И он связался со Смирновским — судмедэкспертом из Никольска. Так вот, на той жертве такие же разрезы, но, — Илья задумался, — не такие ровные, что ли.

— Рука одна, просто набрался опыта. Я верно понял? — глянул на него Малинин.

— Точно.

Малинин глянул за окно, где в рваном свете уличных фонарей носились сырые вихри дождя и перевёл взгляд на Софью.

— Я Лашникова отослал потому, что боюсь за его психическое здоровье. Если мы в таком же состоянии найдём Варвару, тогда Игорь, скорее всего, просто умом поедет. Он уже на последней стадии. Софья, я готов тебя слушать, готов рассматривать все версии, даже если эти ямы черти с рогами и копытами. Я надеюсь, ещё не поздно.

— Нет, если исходить из того, что мне сказала при встрече одна из, — Соня задумалась, — так называемых жриц рода, то мы даже успеем их остановить.

* * *

Чем дальше машина «Скорой помощи» удалялась от Карельска, тем тише шёл дождь, ночь становилась более прозрачной, и Игорю даже казалось, что фонари светят ярче. Он молча смотрел на измождённое, серое лицо Лёши Вострикова и в глубине души стыдился того, что сейчас ему нужно было вырвать друга из беспамятства, только чтобы тот пролил ясность на находки в его квартире.

— Вы давно дружите? — тихо спросила Унге.

Лашников покивал и отвернулся: сейчас ему совершенно не хотелось разговаривать. Он гнал от себя мысли о Варе, но страшные картинки из прошлого снова лезли в его голову, жгли болью воспоминаний и сейчас ему казалось, что на этот раз он потерял Варвару навсегда. Корить себя было бессмысленно, он ничего не мог сделать, чтобы её остановить.

Востриков вдруг шумно задышал, завозился, Игорь беспокойно глянул на доктора, но тот уже вынул фонендоскоп, следил за мониторами, что-то подкалывал в висящую пластиковую ёмкость, откуда тянулась капельница к худой, обтянутой дряблой кожей, руке Вострикова.

— Как думаете, он нас слышит? — тихо спросил Игорь.

— Слышу, — тяжело дыша, сказал Востриков. — Лашников, ты? — приоткрывая щёлки глаз, проговорил он.

— Я, Лёша, я.

— Куда едем-то?

— В Питер. Тебе в