Дорога к Тайнику. Часть 2 - Мария Владимировна Карташева

Северную столицу. Но отец на этом в своих переменах не остановился. Вскоре после переезда он сменил жену, так он мог гораздо дальше протащить своё чиновничье кресло. А потом он сменил ребёнка. Точнее, ребёнка он завёл нового, а про Унге даже не вспоминал, ему казалось достаточным, что он оставил жене и дочери квартиру. Конечно, он разрешил обращаться, но только в самых крайних случаях. С того дня Унге ни разу не воспользовалась предложением, даже в те дни, когда угасала от болезни мама. И не потому, что была такая гордая и позволила болячке отнять мать, просто не было смысла, а тихая и красивая даже на пороге смертного одра мама просила никого не беспокоить. С тех пор Унге осталась совсем одна, и когда она встретила Ивана, то её жизнь снова стала уютной, заиграла красками, так словно «в жизнь влили жизнь». А теперь она всё это снова потеряла и было нестерпимо больно, и если бы Нерей не позвал Унге в специальный отдел, то, наверное, она наделала бы глупостей. А может, просто похоронила свою жизнь и талант следователя за архивной работой.

Сейчас, стоя под струями горячего душа, Унге плакала. Ей было невыносимо жалко Вострикова, который лежал в палате, абсолютно белый, как простыня и с минуту на минуту ей могли позвонить и сказать, что всё закончилось. Хотя был один-единственный способ его спасти. Нужно было только позвонить отцу, который сейчас как раз трудился в министерстве здравоохранения и мог достать всё что угодно. А простому оперу из Карельска Лёше Вострикову требовались какие-то заморские чудодейственные препараты, а потом пересадка почек. И сейчас Унге не знала, как ей поступить: то ли дать Лёше уйти, то ли поднять трубку и набрать номер отца.

— Алло, — подсушивая волосы полотенцем, Унге вышла из душа и позвонила Лашникову. — Игорь, мне нужно поговорить с тобой. Я не могу решить, что мне делать.

— Как Лёха? — сразу отозвался Игорь.

— Очень плохо. Поэтому я должна спросить у тебя. Есть шанс. Призрачный, но есть. Но ты должен хорошо подумать, а потом мне сказать. Короче, я могу достать нужные для него лекарства, но процесс восстановления долгий и очень болезненный и ещё нужна будет пересадка почки. Скажи, он бы хотел этого?

— Унге, что за глупости? Конечно, да, — Лашников буквально взвился. — Что там произошло? Что он сказал.

— Я услышала тебя, — Унге повесила трубку и набрала номер отца.

— Здравствуй, Унге. У тебя что-то случилось? — на другом конце провода отозвался чужой, далёкий и почти незнакомый голос.

— Да. Нужна помощь.

После этого звонка бюрократическая машина завертелась с огромной скоростью и Лёшу Вострикова буквально в одночасье перевели из той палаты, которую ему устроил Малинин в другую, ещё более «блатную» и моментально приступили к восстановлению организма, который в любую минуту мог отказать.

Унге, после того как положила трубку, легла спать, даже не расправляя кровати, только завела будильник и вскоре провалилась в пугающий кромешной темнотой сон. Ей было жаль Лёшу Вострикова, ему предстояло жить дальше, а Унге казалось, что это самое мучительное — просто жить. На работе она умело маскировала свою постоянную депрессию под сосредоточенность, так было легче мириться с окружающей действительностью.

Проснувшись по звонку будильника, Унге подняла тяжёлую от хмельного липкого сна голову и поморщилась. На улице радовалось солнце, по видным из окна кронам деревьев было понятно, что на улице сильный ветер. Такое сочетание не то что раздражало, скорее злило, по какой-то неясной причине. Взъерошив светлые волосы, девушка сползла с кровати, снова пошла в душ, но сиплое пение в трубах подсказывало, что воду, скорее всего, отключили и теперь можно довольствоваться умыванием из бутылки с минералкой.

— Хотя бы для кожи полезно, — буркнула она.

Унге быстро прошлась по списку потенциальных свидетелей и потерпевших и сейчас думала, куда бы выдвинуться в первую очередь.

— Алло, Анжелика Витальевна, — Унге собралась с духом и позвонила матери пропавшей Олеси и жене почившего депутата, — вас беспокоит следователь Унге Алас.

— Что вам нужно? — отозвался из трубки слабый голос.

— Я понимаю все ваши обстоятельства, но я никак не могу выйти с вами на связь. Пожалуйста, найдите время встретиться со мной, нам просто необходимо поговорить.

— Зачем? Мой муж умер. Моей дочери, скорее всего, уже нет в живых. Что вы можете сделать такого, чтобы вернуть всё на круги своя?

— Вполне возможно, что Олеся жива. Мы стараемся найти её. Вы можете обладать информацией, даже не осознавая этого, — как можно спокойнее и мягче проговорила Унге и добавила: — В конце концов, я имею полное и законное право вызвать вас повесткой. Но уважаю ваше горе и поэтому просто прошу со мной встретиться.

— Да, — усмехнулась женщина, — я вижу, как вежливо и участливо вы простите. Что ж, как видно, отвязаться от вас я не смогу. Что ж, приезжайте и тратьте моё и своё время вместо того, чтобы работать. Я жду вас через час, — на этих словах женщина отключилась, а Унге ещё некоторое время стояла, прижав телефон к уху.

Перехватив по дороге кофе, в назначенный срок Унге уже стояла перед массивными дверьми квартиры депутатской вдовы. И хотя внизу консьерж уже предупредил о том, что к ней поднимается следователь, хозяйка открывать не торопилась. Унге несколько раз нажала на звонок, прежде чем щёлкнул замок, и на пороге появилась Анжелика.

— Я слушаю? — сказала женщина, в упор глядя на Унге.

— Я вам звонила, я следователь Унге Алас, — терпеливо объяснила девушка, предъявляя документы.

— И что? — женщина не двигалась с места.

— Вы разрешили приехать и поговорить с вами, — Унге оглядела собеседницу и пришла в крайнее изумление.

Зачастую от шока родители и правда отказывались разговаривать со следствием, но эта женщина выглядела абсолютно спокойной. На лицо были наклеены тейпы, под глазами лежали патчи, и сейчас она растирала себе шею кремом из баночки, которую держала в руках.

— А, точно. Только я не разрешила, а вы меня вынудили. Ну, проходите.

Женщина сделала несколько шагов назад, и Унге оказалась в просторном светлом холле. Так как Анжелика Витальевна не пригласила пройти дальше, а просто выжидательно смотрела, Унге решила, что придётся расположиться здесь. Она достала необходимые бланки, решила дальше не унижаться и выспрашивать разрешения присесть, а самостоятельно разместилась на банкетке и глянула на Анжелику.

— Эта вещь обтянута натуральным шёлком, — сказала хозяйка квартиры, втыкая палец в пространство и указывая на диванчик.

— Это не та информация, которая пригодится следствию, — сделав вид, что совершенно не понимает беспокойство женщины, проговорила Алас. — Какие у вас отношения