Дорога к Тайнику. Часть 2 - Мария Владимировна Карташева

подняться, но почувствовала, что запястья трут жёсткие узлы верёвки. Соня поводила глазами — картинка стала немного проясняться, и она поняла, что лежит в какой-то тёмной комнате, а из-под двери еле-еле пробивается свет. Соня глубоко вздохнула, пытаясь унять бешено бьющееся от страха сердце и вдруг услышала приближающиеся шаги. Дверь приоткрылась, в комнату зашла женщина, она равнодушно прошла мимо Софьи, что-то взяла на полке и пошла обратно.

— Где я? — выдохнула Соня.

— Там, где тебя твои подельники не найдут, — жёстко ответила та. — Как вы мне надоели, твари, — плюнула она в сердцах.

— Что за бред? Какие подельники?

— Ой, овечкой не прикидывайся. Знаю я, зачем вы все ползаете на этот пустырь за кладбищем. Никакого спасу нет. И ребята мои, вместо того чтобы жизнь свою проживать, караулят таких сумасшедших, как ты, — распалялась женщина.

— Вы о чём? — тихо спросила Соня. — Я из полиции, — солгала она. — Точнее, я сотрудничаю со следственным комитетом.

Женщина вдруг остановилась, пригляделась к девушке и нехорошо усмехнулась.

— Да хоть из аппарата правительства. Вы и туда пролезли, наверное, твари.

— Давайте поговорим, — попросила Соня. — Мне была назначена встреча на этом пустыре. Меня должны были отвезти к женщине, возможно, даже к вам.

— Считай, что проводили, — женщина подошла к двери. — Ты тут особо не елозь, узлы такие, что, если начнёшь выбираться, начнут сильнее стягивать руки. Ты уж сама себе не вреди.

— Вы сумасшедшая? Меня будут искать, — голос Софьи сломался страхом и звучал уже не так уверенно.

— А это, пожалуйста. Пусть хоть обыщутся.

С этими словами она вернулась, сняла упаковку с одноразового шприца и, вытянув из ампулы лекарство, быстро ввела его сопротивляющейся Соне. Та почти сразу обмякла, веки нервно дёрнулись и закрылись, а женщина удовлетворённо крякнула и ушла.

* * *

В это же время со стороны города к кладбищу на огромной скорости неслось несколько машин. Впереди ехал таксист, который подвозил Соню, за ним гнался Малинин, и замыкал шествие экипаж ППС.

— Ну вот здесь она вышла, а я потом в заднее зеркало-то видел, что она не на кладбище пошла, а вот на отворотку направо, по грунтовке. Я ещё удивился, что такая молодая девушка и одна. Ну мало ли хулиганьё какое, здесь, так-то, места неспокойные.

— Что здесь есть кроме кладбища? — спросил Малинин у водителя полицейской машины.

— Ничего. Кладбище-то старое. Жильё, чтоб люди были, ну, наверное, в километрах двух. Да и то, там баба одинокая живёт, она пошатнувшаяся на всю голову, — вздохнул мужчина. — Всё какие-то травы собирает, а придурки к ней, как к знахарке ездят. Ну или туристам её иногда показывают, как местную достопримечательность. Пошли на поле выйдем, здесь машина точно не пройдёт, — полицейский вынул из багажника несколько мощных фонарей. — Держите, всегда с собой таскаю, чтоб не в потёмках.

День уже давно догорал на западных склонах Кутейкиной горы, молчаливые сумерки выбирались из пролесков, растекались по полю, залезали за ворота и ограждения кладбища и сейчас здесь становилось совсем темно. Малинин с Береговым и полицейским, ринулись бегом по тропинке. Длинные лучи резали тёмное пространство, распугивали тени, скакали по стволам деревьев, траве, дороге. Достигнув края поля, они остановились, и Малинин беспомощно провёл фонарём по полю.

— Согласен, — сказал полицейский, — если она где-то лежит здесь, то найдём только днём, — ляпнул патрульный и осёкся. — Ну, я это в смысле… Короче… — он махнул рукой. — Поехали до этой доедем, до колдуньи-то нашей местной. Она просто через поле гораздо ближе живёт, чем по дороге ехать. Может, ваша девушка заблудилась и до неё дошла.

— Давай здесь тогда пройдём, — сказал Малинин.

— Не. Заплутать можем. Да и на машине надёжнее. Колдунья-то — баба с поворотом. У неё и сыновья есть, у всех разрешённое и зарегистрированное оружие. Эти придурки шмальнут в темноте, потом скажут, что показалось им, мол, кабан прёт, но нам с вами от этого не легче будет.

Машина полиции быстро вывернула обратно на шоссе, съехала в лес на грунтовку, и через несколько минут они уже подъезжали к затерянному в темноте дому, присутствие которого выдавали только прямоугольники светлых окон.

— Так, она баба дюже вредная, — сказал полицейский, — я пойду предупрежу, что мы большой компанией. Потом за вами выйду, а то обидится и даже, если и знает что, не расскажет.

Мужчина вышел из машины, направился к дому, постучал и скрылся за открывшейся створкой. Он почти сразу вышел обратно и помахал остальным, чтобы выходили. Малинин вылетел первым, он быстро поднялся по лестнице и, войдя в дом, остановил на женщине напряжённый взгляд.

— Здравствуйте. У нас пропала сотрудница.

— И вам доброго вечера. Ну а я чем могу помочь? — спокойно спросила женщина.

— Может, она заблудилась и к вам дошла. Она ещё утром уехала в этом направлении. Вышла из такси возле кладбища, — Малинин беспокойно шарил глазами по комнате и вдруг его взгляд остановился.

Он медленно прошёл по комнате и остановился возле распечатанного листка, приколотого к стене гвоздиком.

— Это кто?

— Ваше какое дело? — зло сказала женщина. — Но если вам так интересно, то я скажу. Это яд! Этот яд отравит всё вокруг.

Малинин сорвал листок со стены, потом сел за стол и, положив на листок руки, глянул на женщину.

— Сейчас вы расскажете мне всё, что знаете, — он помолчал, — иначе я засуну вас в такую тёмную дыру, из которой вы никогда не сможете выбраться.

Береговой аккуратно вытащил из-под рук Малинина лист бумаги и несколько секунд смотрел на знакомые черты. На бумаге была распечатанная на принтере фотография Вари Мечиной.

— С чего бы мне вам помогать? За меня, когда сына эти твари сгноили, хоть кто-то вступился? — зло сверкнула взглядом женщина. — Ребёнок на стенки кидался, себя не помнил и просто сгорел в одночасье. А теперь все они по одному уйдут.

— Хватит, — Малинин стукнул со всей силы по столешнице, так что та даже заскрипела. — Это, — он стал тыкать пальцем в фотографию, — моя сотрудница. Она пропала. Что вы о ней знаете?! — орал Малинин.

— Плохо же вы своих сотрудников проверяете раз берёте на работу таких тварей, — прошипела хозяйка дома. — Совсем слепошарые, хотя не скрою, они прятаться умеют.

— Мне нужно знать всё, — вдруг перешёл на шёпот Малинин, глаза его потемнели, подёрнулись стальной злобой и яростью. — Иначе я за себя не ручаюсь. Не скажешь по-доброму, будет по-плохому. Я не посмотрю, что ты женщина. Мне нужна информация.

— Не много ли тебе надо, соколик? — спросила женщина, поднялась, подошла к двери и, толкнув створку, включила свет в той комнате, где спала Софья. — Твоя? Её искал?

Малинин