Искатель, 2002 № 11 - Журнал «Искатель»

— Представьтесь, пожалуйста, — сказал я.

— Зоя Евгеньевна Веткина. Да у меня и паспорт с собой.

Она извлекла документ из черной бархатной сумочки, отделанной бисером и такой крохотной, что там едва умещался мобильник.

— Как себя чувствуете, Зоя Евгеньевна?

— Сейчас нормально. Знаете, я очень испугалась…

— Какой-нибудь звук слышали?

— Нет.

— А мужчину видели?

— Тоже нет.

— А голос?

— Слышала, но мне голос не знаком. В этот момент я ругалась с девицей.

— Ну, а девицу знаете?

— Увидела впервые.

Художник ее внешностью заинтересовался бы: черная пушистая челка, темные блестящие глаза, смутно-жемчужный костюм и углистая сумочка. Симфония элегантного мрака. Да ведь она же в трауре… Когда успела? У меня были десятки косвенно-наводящих вопросов, которыми я бы крался к главному, как зверь к добыче. Но я не утерпел, достал из портфеля фотографию и положил перед ней:

— Кто это?

— Откуда у вас такая старая карточка? У меня подобной нет.

— Так кто это?

— Мой муж, Сергей Веткин…

— Значит, вы замужем за Шампуром?

— Каким Шампуром?

— Это фотография Юрия Казимировича Бязина, вора и убийцы, рецидивиста…

— Вы с ума сошли, — выдохнула она с такой убежденностью, что впору было поверить.

Наказание за нарушение собственного принципа допроса: к главному подходить издалека. А тут сразу бухнул про Шампура. Без информации о ней, о ее супруге, о могиле…

— Хорошо, а кто ваш муж?

— Артист. Правда, последние шесть месяцев он без работы.

— А вы кто?

— Дизайнер, художник-модельер, визажист и тому подобное. Изобретаю атрибуты роскошной жизни. Последние три месяца живу во Франции, командирована моей фирмой.

— Сколько лет замужем?

— Семь.

— И за это время мужа не арестовывали, не судили?

— Господи, какая чепуха…

— Вернулись, потому что истек срок командировки?

— Нет, из-за тревоги…

Не похожа она на растревоженную. Слишком собранна, слишком элегантна. Мне вспомнилось прошлогоднее дело, когда жена уехала на Кипр и оттуда подрядила киллера убить мужа. Но ведь тут покушались и на нее… Или это инсценировка?

— Зоя Евгеньевна, что же вас растревожило?

— Его письма. Дело в том, что Сергей написал книгу под названием «Дамам не читать». И вот он сообщил, что нашел спонсора, который дает деньги на издание книги. И больше: спонсор просил Сергея сделать по книге пьесу, на постановку которой он тоже даст деньги. Пьеса будет называться «Дамам не смотреть».

— Чем же объяснить интерес спонсора?

— Ему очень нравилась героиня, которая влюбилась в рецидивиста и стала его тенью. Натуральная зомби, на преступления с ним ходила…

— На какие?

— На разные. Не помню… Например, герой взялся сбыть полмиллиона фальшивых рублей. Так она знакомится с инкассатором и деньги подменяет.

Есть детская игра, когда ищут спрятанную вещь и кричат «горячо-холодно». В моей игре потеплело, и я уже чувствовал, что скоро будет «горячо». Интуиция? Следователь обязан быть прозорливым, и кирпичик прозорливости — подозрение. Подозрительность осуждают, а ведь она делает ум острым, восприимчивым и будет составляющей таланта следователя! Ведь только сейчас в моем сознании забрезжило…

— Зоя Евгеньевна, что еще происходит в книге?

— Полная современная окрошка из мафии, долларов, виски и прочей чепухи.

— А главный герой?

— По моде, супер. Одевается от Версаче, стреляет, метает ножи и набрасывает лассо. И изрекает сентенции типа «Смерть — это условие существования жизни», «Наемное убийство — это работа для дураков». Сережина книга мне не нравилась.

— А почему «Дамам не читать»?

— Эротика… Вернее, порнуха, сплошные сексуальные позиции.

— У кого? — как-то не понял я.

— У этой криминальной парочки.

— Ну, а конец?

— Слащаво-глупый. Его арестовывают, он просит ее принести наручники, украшенные бриллиантами.

— Хотелось бы глянуть в эту рукопись…

— Пожалуйста, распечатка есть.

На допросах, как и у счастливых, часов не наблюдают. Вошла хозяйка кабинета, поставила перед нами две чашки кофе. И удалилась. Мы лишь успели поблагодарить. Я пил и косился на стекло, под которым лежали различные графики дежурств. Видимо, эффект больницы, но в кофе мне чудился привкус спирта, медицинского. Сидели мы здесь долго — пора было переходить к сути.

— Зоя Евгеньевна, и все-таки, чего вы испугались?

— В предполагаемой пьесе Сергею отводилась роль этого бандита. Он готовился. Сделал наколку, шрам…

— А какую наколку?

— Вроде бы кинжал…

— Но ведь не наколка же вас насторожила?

— Общий тон письма… И одна фраза о том, что Сергей и этот спонсор похожи друг на друга, как близнецы.

— Похожи… Ну и что? — вяло и бессмысленно спросил я.

— Знаете, такое время… Я грешила на интим. Сергей без меня уже не один месяц. Да и в словах мужа об этом спонсоре была очевидная теплота.

— Из-за денег, — буркнул я.

Как она воспринимала меня, замолчавшего и посмурневшего? Остроконечная изжога, казалось, вырвется сквозь стенки желудка наружу. Осознавать свою ошибку тяжелее, чем ее исправлять. Шампур разбился, похоронили, довольны… Мышление следователя должно быть живым, подобно ртути, — дрожать и переливаться. А я закоснел на одной версии и обращал внимание лишь на факты, помогавшие ей. Уверовал в версию, скатился до веры…

Вера — это духовная лень.

— Забеспокоившись, я прервала командировку и вернулась, — не выдержала Веткина моей задумчивости. — Но Сергея дома не было. В квартире порядок. Правда, возникло ощущение, что в ней жил кто-то посторонний.

— Нашли вещи, предметы?

— Нет, но витал какой-то отрицательный дух.

— Дьявольский, — подсказал я, вспомнив допрос соседки.

— Объездила всех знакомых и родственников — Сергея нигде не было. Заявила в милицию, где ищут пропавших, в бюро регистрации несчастных случаев — никаких следов. Обзвонила все больницы города, побывала в морге… Сергеи исчез.

Сперва я обратил внимание на челку — ее пышные края мелко дрожали. Потом увидел, что глаза утратили блеск, словно их занавесило дымкой. Веткина плакала, не смаргивая и не вытирая слез. Я переждал эту святую для нее минуту. Заговорила Зоя Евгеньевна глухо, точно вместе со слезами выплакала и голос:

— Подруга мне сказала, что в стране неразбериха — от правительства до морга, и случай был: женщина хоронила дочку-студентку. Приехали на кладбище, мать открыла гроб, а в нем дед лежит с бородой. В морге перепутали. Ну, подруга посоветовала сходить на кладбище и глянуть свежие захоронения. Так и сделала…

Веткина передохнула, наконец-то отерла слезы и помолчала, словно собиралась с силами. У меня, все понявшего, вопросов не стало: лишь мелкие, процессуальные, не спешные.

— Бродила я по кладбищу. Новенькие могилы… Вижу крест с именем усопшего… Бязин Юрий Казимирович… И фотография Сергея. Дальше вы знаете.

Она вновь заплакала. Сквозь откровенные всхлипы я услышал вопросы, прерывистые, тонкоголосые, невнятные:

— Вы объясните… Что случилось? Шампур… Это