Современный российский детектив - Анна Майская

– Почему только на сутки? – вскинув кверху почти красные брови, удивленно поинтересовался Семенов. – Хоть всю жизнь здесь живите: свободных номеров предостаточно. Вам как лучше, второй или первый этаж? – спросил он и тут же неожиданно хлопнул себя по лбу и, словно оправдывая свое не совсем корректное поведение, вскрикнул: – Ой! Чего это я?! – после чего стал говорить уже чуть спокойнее. – Совсем забыл – буквально перед Вами я заселил последние свободные апартаменты вверху, так что могу Вам предложить места только снизу. Вы как, заселяться будете?

– Разве у меня есть какой-то выбор? – неприятно усмехнулась высокосветская дама, доставая из своей маленькой сумочки паспорт, необходимый для регистрации (тяжелый баул, памятуя об обещании, данном Вострикову, она оставила в камере хранения аэропорта Храброво), – Или у вас, в этом захолустье, найдется еще более или менее сносный отель?

– Гостиница у нас, безусловно, одна, – привыкнув к обращению и похуже, парень сразу же понял, с кем ему довелось иметь дело, поэтому, перенося в журнал анкетные данные посетительницы, перешел к самым что ни на есть почтительным интонациям, – но при большом желании можно найти и остановиться где-нибудь в частном секторе, где наши престарелые бабки сдают вполне приличные комнаты – правда, вряд ли они станут заморачиваться с одной ночью? – но если у нас не понравиться, то ничего другого я Вам предложить попросту не смогу.

– Я как-нибудь потерплю, – презрительно хмыкнув носом, провозгласила прекрасная, но вместе с тем своенравная женщина, забирая у еще юного администратора ключ и направляясь в сторону своей комнаты, – лишь бы здесь не было тараканов, а то вот тогда у Вас, молодой человек, действительно, начнутся больше проблемы.

Сулиева шла к комнате твердым, уверенным шагом, уже полностью восстановив душевное равновесие, несколько утраченное после пережитого в самолете кошмара; однако она еще не знала, что сюрпризы, уготованные ей судьбой, пока не закончились…

Администратор Семенов, проводив чересчур амбициозную гостью, перешел к привычному занятию, просмотру портативного телевизора, установленного за специальной невысокой перегородкой, предусмотренной к рабочей стойке «ресепшена». Вдруг! Из номера, выделенного высокопоставленной особе, донеся нечеловеческий, душераздирающий крик, подобный разве что только вою человека, напуганного собакой Баскервилей, раздававшемуся в свое время с Гринпенской трясины, расположенной в графстве Девоншир, что на юго-западе Англии, причем в этом случае, как и тогда, этот ужасающий звук шел не постоянно, а с коротким перерывами: «А-а-а… а-а-а…»

Леха – так, и никак по-другому, его не называли в этом маленьком городке – враз похолодел от завладевшего его телом страха и выпучил глаза так широко, что было непонятно, как они не вываливаются из расширившихся до неестественных размеров орбит; дальше раздался шум, перемежающийся с характерной вибрацией, прошедшей по полу, следующей обычно за падением человека, внезапно потерявшего равновесие. Непроизвольно перекрестившись, парень какое-то время сидел, не смея двинуться с места; но возможности оставить это происшествие без внимания ему предоставлено не было: постепенно стали выходить из номеров другие жильцы, которым непременно хотелось быть в курсе случившегося, потому-то волей-неволей Семенову, сопровождаемому двумя мужчинами, явной бандитской внешности, а еще и тремя чрезвычайно любопытными девушками, посчитавшими, что в присутствии столь грозных представителей криминалитета с ними вряд ли чего случится, пришлось идти и осматривать комнату.

Входная дверь оказалась не заперта и, осторожно ее приоткрыв, парень просунул внутрь сначала лохматую голову, где и без того торчащие в сторону волосы еще и встали дыбом от лихорадившего его тело ужаса. Первое, что ему бросилось в глаза, – это бездвижно лежащая посередине женщина, не подававшая признаков жизни; в этом вроде бы не было ничего необычного – люди, а особенно женщины, так устроены, что иногда теряют сознание, а бывает, и умирают, причем иногда даже внезапно, – поэтому он решил уже было войти и переступил порог комнаты, как внезапно его взгляд упал на подоконник, и от представшего вида он неосознанно отпрянул наружу.

– Ты чего, «соссал», что ли? – грубо спросил его бритоголовый мужчина, очень большой физической силы, высокого роста, с лицом, больше напоминающим орангутанга, нежели человека, одетый только в черное трико и белоснежную майку. – А ну-ка… подвинься – я сам посмотрю, – сказал он и легко отодвинул слабовольного парнишку чуть в сторону.

Распахнув дверную створку, бандит представил на всеобщее обозрение то, что так напугало высокомерную женщину, безвольно лежащую сейчас на полу, а заодно и молодого «ресепшиониста, – пластиковое окошко было открыто, а прямо на подоконнике лежала мертвая тушка вороны, которая истекала кровью, сочившуюся прямо из головы, из опустевшей глазницы, и тоненькой струйкой стекавшую на пол. Зрелище было настолько завораживающе и, в то же время, ужасно, что произвело впечатление даже на огромных «братков», привыкших в своей жизни ко всевозможным неувязкам, «разборкам» и странностям.

– Если бы я был столь впечатлительный, как эта дама и парень с «ресепшена», – высказал свою мысль тот верзила, что взял на себя смелость войти в комнату первым, – то я бы подумал, что это какое-то мрачное предупреждение свыше; но поскольку я человек здравомыслящий, то, взглянув на стекло, отчетливо вижу – след от удара клювом и место соприкосновения ее бездумной башкой, где, судя по всему, она и лишилась глаза – какой из этого следует вывод? – здесь все очень просто, – он взял небольшую паузу, будто хотел придать торжественности моменту, – ворона чего-то «попутала» и «понтанулась» пробиться в номер, но не рассчитала своего хиленького здоровья и итогом завершила свою гнилую, никчемную жизнь, суицидом – а окно? – оно попросту оказалось незапертым; вроде все «вяжется»…

Объяснение было вполне логичным и, казалось бы, даже правдоподобным, поэтому администратор, успокоенный речами опытного воротилы преступного бизнеса, повидавшего на своем веку «всякого», осмелился приблизиться к настолько напугавшей его мертвой тушке, как сначала предполагалось, появившейся неизвестно откуда, но впоследствии по поводу своей явки разложенной аккуратно по полочкам; Семенов осторожно, почти на цыпочках, подошел к лежащему без движения тельцу – до женщины почему-то пока было всем «ноль внимания» – и осторожно протянул к ней свою худощавую руку; двумя пальчиками он взялся за распушенное оперение – неожиданно! – вроде бы уже мертвая ворона затрепыхалась и бросилась прямо на осмелившегося ее потрогать молодого «ресепшиониста», заставив его резко отпрянуть назад и едва ли, как и только что вселившуюся в номер столичную постоялицу, не лишиться сознания.

– Не бзди, Леша, – между тем сказал бывалый преступник, чуть не описавшемуся молодому сотруднику отельного бизнеса, одновременно приближаясь к упавшей на пол и все еще как будто бы бьющей крылом птице, беря ее за хвост и затем выбрасывая в окошко, – это естественный остаточный рефлекс, у человека