Мелодия убийства - Валерий Георгиевич Шарапов

«Здравствуй, Глеб.

Прохор мертв, и, как ты сам понимаешь, жизнь для меня потеряла всякий смысл. Я потеряла человека, которого любила, и у меня теперь остался только ты. Я знаю про твои чувства, но, прости, даже после того что случилось с мужем, я все равно не смогу стать твоей. Поэтому я не готова принять твое предложение и уехать к тебе. Я планирую уехать к тетке в Самару. Если не считать тебя, она единственный человек, который мне близок. Здесь я больше жить не хочу и не буду. Может быть, уехав отсюда, я обрету покой и сумею начать новую жизнь.

Что же касается Прохора, знай: его убили! Отравили, и он умер прямо на сцене. Сначала я хотела выждать и остаться в Кисловодске хотя бы на время, но обстоятельства толкают меня на то, чтобы уехать немедленно. Как только я обоснуюсь на новом месте, то обязательно тебе напишу, а теперь главное…

Помнишь тот день, когда мы казнили Медника? Впрочем, что я пишу, разве такое забудешь? Так вот, в тот день, когда взорвалась граната и мы вошли в дом лесника, я совершила поступок, который, возможно, и стал причиной нынешней трагедии.

После взрыва он сидел, связанный и ощетинившийся, как дикий зверь. Прохор сказал, что нужно найти лопату, чтобы похоронить Тахира. В доме лопаты не было, и я направилась к подвалу. Спустившись вниз по лестнице, я услышала шорох.

Поначалу я думала, что это крысы! Я очень боюсь крыс, ты это знаешь. Тем не менее я двинулась вперед и зажгла спичку…

Они прятались за ящиками с картошкой: мальчик и девочка. Худые, бледные, их тела тряслись от холода и страха. Они показались мне такими жалкими и беспомощными, а когда я вспомнила, зачем мы пришли в их дом и что собираемся сделать, я пришла в ужас. Зная Прохора, я решила, что не стану ничего ему говорить. Собака прокусила ему руку, ты лишился пальцев, а Тахир убит Медником… Я уже не говорю о том, как он расправился с твоей сестрой и нашими товарищами. Прохор мог поквитаться с этими детьми, которые, судя по всему, были его внуками. Поэтому я решила не поднимать шума и скрыла от вас свою находку. Я дала каждому по куску рафинада, который лежал у меня в кармане, наконец-то нашла лопату и поднялась наверх.

Не знаю, правильно ли я тогда поступила, но теперь уже ничего не изменить. Вот, пожалуй, и все, что я хотела сказать в этом письме.

Навеки преданный тебе друг и твоя Зайка».

Глава шестая

Когда Зверев, Зубков и Елизаров прибыли к зданию городского морга, Зверев задержался на пороге, раскурил папиросу. Пока он курил и думал, Зубков и Елизаров стояли рядом. Затем все трое вошли в холодное, провонявшее формалином помещение, и Павел Васильевич невольно улыбнулся, отметив, что все морги независимо от их расположения, судя по всему, похожи один на другой.

Еще забавнее оказалось то, что местный патологоанатом чертовски походил на старого приятеля Зверева Геннадия Карловича Зыкова, работающего в любятовском морге города Пскова. Очкастый, жилистый и до безобразия худой, чуть-чуть сутуловатый врач местного морга впустил в свою обитель оперативников без особого напряжения и суетливости. Звали патологоанатома Арсений Марьянович Осин.

Замызганный свитер, вытянутые на коленках спортивные штаны и непромокаемый клеенчатый фартук. Арсений Марьянович, впустив в помещение Зверева и Зубкова, не стал снимать с рук резиновые перчатки и воздержался от рукопожатия, что, в общем-то, никого не расстроило. Жуя мундштук уже давным-давно потухшей папиросы, Арсений Марьянович сиплым голосом спросил вошедших в его кабинет милиционеров:

– На этого посмотреть хотели? Любуйтесь…

Арсений Марьянович подвел гостей к кушетке и откинул накрывавшую тело простыню. Перед операми на кушетке, бледный и окоченевший, лежал не кто иной, как штатный уборщик санатория «Эльбрус» Стасик Гулько. Увидев тело, Зубков чертыхнулся.

– Вот тебе и здрасте! Зверев, да что же это такое! Ты же сам говорил…

– Ничего я не говорил, – огрызнулся Зверев.

– То есть как не говорил? Мы же считали, что он ни при чем, что у него алиби…

– Да подожди ты. – Зверев внимательно осмотрел тело. – Ну, вот все и встало на свои места.

– Что встало на свои места? – заорал Зубков. – Ни черта я не понимаю. Два человека подтвердили, что этот уборщик не мог отравить Прохора Глухова и уж тем более убить Юлию, так как в тот момент, когда ее убивали, он сидел в камере…

Зверев с сосредоточенным видом продолжал осматривать труп.

– Сквозное ранение в грудь, после этого он пробежал еще несколько десятков метров и рухнул на землю. Что ж, все сходится, – прошептал Зверев себе под нос.

– Чего там у тебя сходится?

Зверев выпрямился и накрыл тело простыней. Арсений Марьянович откатил кушетку к стене, подошел к окну и раскурил свою давно потухшую папиросу.

– Теперь я абсолютно уверен, – продолжил Зверев, – что именно Стасик отравил Прохора, он же убил и Агату Ступоневич.

– Подожди! Ты хочешь сказать, что и Прохора, и Агату Ступоневич, и Юлию убил именно этот чокнутый уборщик? – с явным скепсисом спросил Зубков.

– Юлию убила сестра Стасика. Неужели ты так до сих пор и не понял? Убийц двое, они брат и сестра. И, судя по всему, они и есть внуки казненного подпольщиками Демьяна Медника.

Зубков почесал подбородок.

– И теперь они мстят за деда?

– А что же еще? – отвечал Зверев.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно! А еще я уверен в том, что, так как Стасик не прикончил Щукина, его сестра попытается сделать это сама, причем в самое ближайшее время, так что, как я уже говорил, жизнь Щукина по-прежнему под угрозой.

* * *

На то, чтобы добраться до местного РОВД, у Зверева, Зубкова и Елизарова ушло примерно полчаса. А вот для того, чтобы убедить местное начальство срочно обеспечить охрану Щукина, которому, по мнению Зверева, грозила опасность, времени ушло гораздо больше. Зубков на этот раз не стал миндальничать, а тут же подключил свои связи и даже позвонил в кисловодский главк. Объяснив ситуацию и сославшись на то, что от этого зависит расследование убийства Агаты Ступоневич, Зубков добился того, что возле палаты Щукина выставили пост охраны. Выйдя после этого из телефонной будки, Зубков снял шапку, вытер вспотевший лоб и тихо процедил:

– Если мы ошиблись, мне крышка, майор! Ты хоть это понимаешь?

Зверев фыркнул и покачал головой:

– Знаешь, сколько раз я бывал