Вишенка на кактусе - Дарья Донцова

замуж, они начинали рожать без устали. А дети Марфы – хилые, бледные, дунь на них, свалятся. Небось, баба с кем-то из других сел заблудила, поэтому наследники не удались. Однако это лишь подозрение, с другим полюбовником Марфу не видели.

Как-то осенью в село приползла француженка, откуда взялась, неведомо. По-русски она не говорила, а в деревне не знали других языков, кроме русского. Но всем стало жаль бабу, похоже, несчастную долго и часто били. Местная шептуха вылечила иноземку, она понравилась Трифону, и количество его супружниц увеличилось. Иностранку крестили Марией, одели, обули, научили готовить, стирать, возиться в огороде, коров доить. Такая хорошая хозяйка получилась! Детей исправно рожала, всех местный батюшка в купель окунал.

Что удивительно, гарем Трифона жил дружно, никто не затевал склок, дети знали, что папа у них один, а мамы разные, бабушки – тоже. Но это никому не мешало. В любую избу ребенок зайдет – везде его покормят и спать уложат. А если набезобразничал, получит как следует от того, кто его выходку увидел.

Ребята выросли, у них появились свои дети. Время бежало, клан давно покойного Трифона крепчал, его члены теперь жили в разных городах и селах. Но непременно собирались все на свадьбы, юбилеи, ездили часто друг к другу в гости, всегда ощущали, что они родные. Вот только о детях Маши, которые сумели в начале двадцатого века уехать во Францию, никто ничего не знал.

В середине шестидесятых годов тете Зине, матери бабы Наташи, позвонила домой Элиза, которая, хоть и с акцентом, но очень хорошо говорила по-русски. Она сказала, что хочет встретиться с потомками Трифона, потому что в их семье из поколения в поколение передается рассказ о прапрапрабабушке Мари, которую во времена Наполеона спасли жители русской деревни.

Встретить Элизу в Шереметьево отправилось человек сорок. Ее мужа Альфреда и детей Софи и Николя зацеловали почти до смерти. Баба Зина кричала:

– Альфред-то вылитая тетя Дуся!

Зинаиде пытались объяснить, что супруг Элизы генетически не связан с Трифоном и его женой Евдокией, но переубедить Зину никогда никому не удавалось.

После того, как семья вернулась во Францию, Альфред прислал оттуда письмо на русском языке. Послание прочитали все. Супруг Элизы просил считать его потомком Ивана, пятиюродного брата Трифона.

– Ага! Есть у него наше гинекологическое яблоко! – радовалась баба Зина. – Я никогда не ошибаюсь!

– Бабуля, – поинтересовался внук Ваня, – а мне ты, когда конфету даешь, говоришь: «Хоть и половинник, да свой». Кто такой половинник?

– Эх, несдержанная я на язык, – пробормотала Зинаида Петровна. – Мать твоя налево от мужа свинтила. Ты лишь наполовину наш. Но все равно очень-очень родной!

Клан до сих пор живет и здравствует, я сама кое-кого знаю. И я тоже частичка семьи. Почему? Потому что Белка замужем за Дмитрием. Он потомок Евдокии, а я его внучка! Конец расспросам! Прапрапрадедушка Трифон перед смертью строго-настрого велел всем своим детям, внукам и правнукам держаться вместе. Нельзя ослушаться! Старые люди – умные, надо по их заветам жить! И точка!

Зачем ко мне явилась делегация во главе с собакой Магдой? Планируется большой сбор яблок гинекологического дерева! Когда баба Ната произнесла последнюю фразу, я, которая до сей поры молча слушала сагу о Трифоне и его потомках, не выдержала, задала вопрос:

– Что такое гинекологическое дерево?

Белка тихо хихикнула, тетя Галя смутилась.

– Это мама его так называет. Вообще-то, оно генеалогическое. Имена на нем часто пишут в кругах, а они на яблоки похожи.

– Ясно. Объясните, что от меня нужно. Сделаю все.

– Хотим выглядеть модно! – сказала Белка.

– Да! – подтвердил хор голосов.

– И красиво, – прибавила Агнесса, которую тоже включили в семью.

Почему? Ведь общей крови, как ни ищи, не найдешь! А разве не ясно? Несси – лучшая подруга бабушки. А за кем та замужем? За Дмитрием, потомком Трифона! Следовательно, Агнесса – почти родная, поэтому ее решили считать многоюродной сестрой.

– Сделаю все, – пообещала я. – Нужны размеры одежды и обуви.

– Прямо сейчас прислать можно? – засуетилась Варвара.

Я решила использовать активность девицы в мирных целях.

– Варюша, опроси всех, сделай табличку. Фото человека в полный рост, профиль. Крупно лицо и все размеры. И так про каждого.

– Сегодня вечером получите, – пообещала Варя.

– Договорились! – обрадовалась баба Ната. – А теперь – все на выход! Степе на работу собираться пора!

Пенсионерка с каждой нашей встречей все больше и больше мне нравилась.

Когда гости удалились, у меня зазвенел телефон. Я быстро ответила:

– Да, Тетя Галя.

– Солнышко, – тихо произнесла дочь бабы Наты, – нам надо побеседовать наедине. Есть… э… кое-какая информация. Не хочется конфуза. Совет необходим. Из наших никто не знает. Я случайно… Короче, не по телефону!

– В два часа в кафе «Рагулето».

– У тебя работа, – забеспокоилась Галина. – И… ну… в харчевне людно…

– С работой нет проблем, – успокоила я женщину, – а в «Рагулето» почти всегда пусто. И там есть кабинеты. Никто нас не подслушает.

– Пришли, пожалуйста, адрес, – попросила тетя Галя.

Глава тридцатая

– Степанида, – тихо заныла Рита, – простите, пожалуйста! Честное слово, не хотела!

Я молча смотрела на Богданову.

– Пришли в БАК две мои подружки, – лепетала помощница. – Мы вместе в школе учились, давно не виделись. Денег ни у кого на кафешку нет. Илья мне ни рубля не дает, бубнит: «Сама зарабатывай». Я стараюсь, но до получки еще долго. У Алены и Раи родители такие же. Взяли в «Сто бургеров»…

Мне захотелось остановить поток слов.

– В нашей столовой есть комната для встреч. Почему бы там не сесть?

– Ну… ну… ну… – не сообразила, что ответить Маргарита. – Больше никогда так не поступлю!

– Хорошо, – кивнула я. – Вы начали веселиться. Но зачем хамить уборщице? Ей столько же лет, сколько и вам, и она честно работает. Откуда пальцы веером? Рита, вы королева?.. Хотя вряд ли венценосная особа станет унижать кого-то из обслуги. Как правило, их высочества хорошо воспитаны.

– Это все вино, – зашептала девица. – Оно дешевое, бормотуха. Сладкое такое! Сразу мозги штырит! Вообще-то, я не пью, но мы давно не виделись…

– Илья очень просил не увольнять вас.

Из глаз Маргариты покатились слезы.

– Он так на меня орал!

Я сделала вид, что не услышала эти слова, и продолжила:

– Но это последний раз, других не будет. Если…

– Поняла, поняла, поняла! – зачастила помощница. – Прихожу за пятнадцать минут до начала рабочего дня, сижу в приемной. Вежливая, как дрессированная собачка. Выполняю поручения живо, четко и правильно. Никаких подружек, всегда на связи с вами. Макияж – скромный. Одежда – тоже.

– Хорошо, – кивнула я. –