19 студентов, 14 дней и Керженец, или Блогер в щучьей пасти - Мария Рутницкая

от вчерашнего дня, солнце печет вовсю. И даже в тени деревьев не особенно прохладно. Снимаю ветровку и завязываю на поясе. Фиг с ними, с кровопийцами — отмахаюсь. Да и побрызгаться в крайнем случае можно — Катюха с собой какую-то гадость антикомариную прихватила.

Наконец мы выходим на окраину деревни. Вокруг видны остовы деревянных домов, где-то сохранились почти целые домишки. Но вдалеке мелькают и какие-то кирпичные постройки и даже сохранившаяся пожарная вышка.

— К домам подходить осторожно, — предупреждает Пашка, — и лучше не по одному. Есть риск провалиться в погреб или зацепиться за скрытое в траве бревно. А еще змеи очень любят такие места.

— Ну вот спасибо! — восклицает Ирка. — Успокоил. Я теперь вообще на дороге буду стоять.

— Давай ты со мной ходить будешь, — неожиданно говорит Сергеев и берет Ирку за руку, — я прослежу, чтобы все в порядке было.

Ирка от его слов и действий впадает в натуральный шок и только заторможенно кивает, глядя на свою ладошку в Пашкиной лапище. Мы с Катькой показываем друг другу поднятые вверх большие пальцы. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки! Ура!!! Проследив взглядом за удаляющейся парочкой, все тоже начинают разбредаться в разные стороны.

Мы с Катериной идем ближе к центру деревни. Серега и Глеб следуют за нами. Жмурюсь от удовольствия. Приятно. Поглядываю на подругу. Та тоже мечтательно улыбается. Пихаю ее в бок, а то со стороны мы, наверное, как ненормальные смотримся. А Пашка прав, в таких местах расслабляться не стоит.

Ягод много. Народ рассредотачивается, и в какой-то момент я остаюсь в гордом одиночестве. Даже Фрэнк расположился где-то в стороне. По-моему, он залег в какой-то канаве, раньше служившей границей участков, поспать в холодке.

Осторожно передвигаюсь от одного куста смородины к другому. Даю себе минутку отдыха и засыпаю горсть спелых черных ягод себе в рот. Чувствую вяжущую сладость и с удовольствием облизываюсь. Более внимательно оглядываюсь по сторонам. От дома, в огороде которого я обосновалась, осталась груда бревен. Более-менее хорошо сохранился только остов русской печки, возле которого я сейчас и нахожусь. Видимо, тут была кухня. «Надо двигаться особенно аккуратно,» — делаю я себе в голове пометку, вспоминая расположение подпола в бабушкином деревенском доме.

Издали раздаются веселые крики сокурсников. По-моему — это Антоха что-то балагурит. Улыбаюсь, начиная медленно отходить в глубь огорода, подальше от опасности провалиться в погреб.

Внезапно за развалинами дома раздается какой-то шум. Как будто кто-то осторожно продвигается по навалу бревен. Наверное, кто-то из одногруппников тоже решил попастись в этом саду.

— Эй, кто там? — громко произношу я, чтобы обозначить свое присутствие.

К моему удивлению, в ответ — тишина. Которая моментально перестает быть уютной и умиротворяющей, а превращается в настороженную и липкую. Чувствую, как в жаркий летний день меня начинает морозить.

— Кто здесь? — еще раз спрашиваю, продолжая отступать от вызывающего уже реальную тревогу строения.

Внимательно вглядываюсь в нагромождение дерева, пытаясь рассмотреть того, кто производит напугавший меня шум. После моего первого вопроса он затих, а затем шебуршание возобновилось. Человек там или зверь? Как назло, солнце светит мне в глаза, а около дома — сплошная тень.

Дальше все происходит как в дурном кино. На остатки печки со стуком что-то приземляется. Затем раздается жуткое шипение, и я с ужасом понимаю, что это змея. Причем не уж, а разъяренная неподобающим обращением большая гадюка. И ее кто-то бросил. Специально. Зная, что я здесь.

Меня буквально парализует, и это, наверное, к лучшему. Возможно, змея не заметит меня и успокоится. Конечно, я нахожусь не вплотную к ней. Но на какое расстояние она может броситься я не знаю. А преследовать меня она будет? Как вообще ведут себя змеи в таких обстоятельствах? Никогда с этими тварями близко не сталкивалась и была бы и дальше счастлива избегать подобного знакомства.

Господи, что же делать? Бежать — страшно. Звать на помощь? Кого? У нас тут нет специалистов по гадюкам. Вряд ли будет лучше, если вместо меня она укусит кого-то другого. Решаюсь сделать небольшой осторожный шажок назад. Успокоившаяся, как мне казалось, змея поднимает голову и вновь гневно шипит, явно готовясь к нападению.

Мамочки, как же страшно! Меня охватывает настоящее отчаяние. И в этот момент мимо меня со свистом проносится увесистый такой кусок кирпича. Который точно попадает в голову приготовившейся к броску гадине. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна, так как сильные руки дергают мою безвольную тушку к себе, а затем вообще забрасывают на плечо. Оценить удобство такого перемещения я не успеваю, потому что уже спустя несколько секунд мы оказываемся на дороге и меня ставят на ноги.

Поднимаю взгляд и встречаюсь с горящими гневом и беспокойством глазами Глеба. От облегчения не могу сказать ни слова. Меня накрывает отходняк — я реву в три ручья, цепляясь за мужскую футболку, в то время как его руки успокаивающе прижимают меня к груди, в которой заполошно стучит сердце. Похоже, перенервничала не я одна.

К нам сбегаются встревоженные одногруппники.

— Что здесь происходит?

— Что случилось?

— Варя, Варенька, чего такое?

Испуганные и обеспокоенные вопросы сыпятся со всех сторон. Кто-то подсовывает мне бутылку с водой. Делаю пару глотков и немного прихожу в себя. В этот момент мне в ладонь тыкается мокрый нос и раздается жалобное поскуливание: «Прости, хозяйка, я все проморгал!». С благодарностью глажу своего зверя, радуясь, что его в момент случившегося не было рядом. Он бы точно бросился на мою защиту и… Дальше мне страшно даже представить. Никогда бы себе не простила.

Появление Фрэнка снимает лишнее напряжение, и я вполне могу говорить. Кратко пересказываю произошедшие события. Не успеваю я закончить свой драматический рассказ, как Глеб и Пашка срываются с места и бегут к дому, пребывание в огороде которого чуть не закончилось для меня так плачевно. Возвращаются они через пару минут.

— Там никого нет, — мрачно сообщает Сергеев, — и даже следов невозможно обнаружить в таких зарослях и кучах мусора.

Мой спаситель же мрачно молчит, о чем-то напряженно раздумывая.

— Но кто это мог быть? — высказывает общий вопрос Зарецкий. — Кому надо было делать такую страшную вещь? Это надо быть совсем е…ым.