Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

При этом птичье лицо врача так раскраснелось, что Трамниц ничуть бы не удивился, если бы из ушей Касова повалил красный дым.

— Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о Патрике Винтере, о котором ты должен был позаботиться. Я даже дал тебе время для этого, но ты позволил ему отколотить себя! — бушевал Касов.

Трамниц потрогал слегка опухший нос, оставшийся наряду с синяком под глазом напоминанием о глупых ударах Винтера, и посмотрел на свой забинтованный палец. Ногтевое ложе под пластырем саднило, но такое ощущение ему даже нравилось.

— Он немного вспыльчив, — заметил Трамниц. — И к тому же окончательно свихнулся. Это не подлежит никаким сомнениям, поскольку теперь ему втемяшилось в голову, что никакой он не Патрик Винтер, а Тилль Беркхофф, отец Макса.

— Меня это не интересует, ты лучше скажи, о чем вы говорили с Симоном!

— Симоном?

— Да, с этим черным великаном. Я видел, как он вломился к тебе вместе с Седой. Чего ему было нужно?

Трамниц сделал вид, что ему требуется напрячь память, чтобы вспомнить, а потом заявил:

— Да ничего особенного. Симон принес мне воды, а Седа хотела забрать мои книги.

— Я же тебя предупредил. Не шути со мной. Чего они хотели?

— Моих показаний.

Услышав такое, Касов свел брови вместе, отчего его нос стал казаться длиннее, а сам он приобрел еще большее сходство с вороной.

— Какие еще показания? — спросил он.

— Тебя бы не было здесь, если бы ты умел думать. Седа тебя заложила, и у нее есть свидетель.

— Кто?

— Ну как кто? Неужели не догадываешься? Он прятался в моей палате, пока я занимался проституткой.

Главный врач непроизвольно прижал ладонь к шее и попытался разыграть из себя уверенного в себе человека.

— Это ничего не доказывает, — постарался произнести он твердым голосом.

— Все бы ничего, но Винтер подслушал наш разговор, — заявил Трамниц, радуясь в душе пришедшей ему на ум блестящей идее.

Он, конечно, никогда бы не признался, что сам выступил в роли Иуды, рассказав Винтеру о махинациях врача. У него была другая, гораздо лучшая возможность сбить Касова с толку и напугать.

— Какой еще разговор? — спросил врач.

Заявление Трамница его явно зацепило, и теперь маньяк еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Чего-чего, а игру со страхами людей он просто обожал, особенно когда речь шла о таких придурках, как Касов. Хотя правильнее было бы сказать, что Трамниц любил не игру, а сами страхи добропорядочных людей. Ведь такие чувства оказывались намного сильнее.

— В коридоре, — продолжал играть свою роль Трамниц. — Где ты сделал мне предложение. Помнишь? Ты сказал, что мне не надо будет платить за кокаин и проституток, если я расправлюсь для тебя с Винтером.

— Где? Как? Такого не может быть!

— Понятия не имею, где стоял этот Патрик, но факт остается фактом. Винтер все слышал. Он сам мне сказал. А после пробрался в мою палату и застал меня с Седой.

— Хреново! — сквозь зубы процедил Касов.

— Для тебя да, а для меня смешно. Эй! Что ты делаешь? — спросил Трамниц главврача, который обошел кровать и принялся открывать ящики в прикроватной тумбочке.

— Эй, что ты делаешь? — повторил маньяк свой вопрос.

— Где оно? — вопросом на вопрос ответил Касов и вытряхнул содержимое нижнего ящика на кровать.

Однако и в тайнике искомую вещь, похоже, он не нашел.

— Что оно? Чего ты ищешь? — удивился Трамниц.

Касов не ответил. Он просто вынул одеяло из пододеяльника и начал трясти его. Затем ощупал подушки и перетряхнул все постельное белье, а потом скинул на пол простыню.

— Да что ты ищешь? — вновь спросил Трамниц.

Касов по-прежнему не удостоил его ответом и расстегнул молнию на гигиеническом чехле матраца. Тогда Гвидо и догадался о цели поисков главврача, потому что именно там, возле изголовья, он спрятал лезвие бритвы. Причем так, чтобы в любой момент можно было быстро достать его.

— Неужели ты думаешь, что я выпущу тебя отсюда с оружием? — спросил Касов.

При этом он торжествующе зажал между большим и указательным пальцами серебристого цвета лезвие.

«Проклятье!» — подумал Трамниц.

Между тем главврач спрятал лезвие в нагрудном кармане своего халата и сказал:

— Кроме того, в отличие от тебя, я хорошо знаю, как им пользоваться.

После этого Касов развернулся на каблуках и направился к двери.

«Что, черт возьми, он под этим подразумевает?» — пронеслось в голове у Трамница.

Недобрые чувства были Трамницу неведомы, его посещали только раздражающие мысли, вызывавшие у него легкий, едва заметный зуд. Нечто подобное он испытал и сейчас.

— Что ты задумал?! — крикнул маньяк вдогонку главврачу.

— Как что? Я иду к Винтеру.

«Проклятье! — подумал Трамниц. — Это сейчас совсем не вписывается в мой план».

— Зачем?! — сделав вид, что не понимает намека Касова, воскликнул Трамниц.

При этом зуд у него стал еще сильнее.

Между тем Касов начал подносить специальную карту-чип к дверному замку. Необходимость этого была вызвана тем, что в ходе подготовительных мероприятий по эвакуации передвижение внутри лазарета было сильно ограничено, и теперь двери свободно открывались только снаружи. А для того, чтобы отпереть их изнутри, требовался уже электронный ключ.

Открывая дверь, врач ни на секунду не выпускал Трамница из поля зрения и только уже на выходе ответил на его вопрос:

— Чтобы сделать то, что оказалось не под силу тебе.

Глава 56

Тилль

Почерк был под стать своему обладателю — с характерным отсутствием всяких завитушек и прочих прикрас, но не педантичный, а в спортивном стиле и с сильным нажимом, оставлявшим следы на страницах бумаги кремового цвета и свидетельствовавшим о большой физической силе его хозяина. В общем, это был почерк, который обычно присущ весьма уверенным в себе людям. Но такие выводы оказывались обманчивыми, как обманчива была и сама внешность автора записей.

Если бы Тилль не знал этого человека, то решил бы, что записи, в которых не отмечалось ни единой ошибки, принадлежат молодому образованному и умному юноше — начинающему врачу, инженеру или юристу. А возможно, и лидеру какой-нибудь общественной организации, но никак не садисту и серийному убийце, предпочитавшему мучить маленьких детей в сооруженном собственными руками «инкубаторе».

«Бьюсь об заклад, что ты ни с кем не связался и ничего не решил», — наткнулся Тилль за запись в дневнике Трамница.

Он пролистал его от начала до конца, чтобы прочесть то, что еще не видел. И действительно, за короткое время, прошедшее с предыдущей их встречи, маньяк начертал в своем дневнике новые мерзости и умудрился переправить его Тиллю