Предчувствие апокалипсиса - Татьяна Аксинина

Кирилл открыл дверь и подтолкнул Нику вперед. В кладовой было темно. Щелкнул выключатель. Тусклый свет лампочки осветил пустое помещение без окон, с бетонными стенами. Навстречу Нике шел Ежи Ковалик. Несмотря на холод в подвале, он был одет в безрукавку и короткие бриджи.

– Ну, здравствуй, Ника. Давно не виделись.

– Кирилл! – закричала она.

Она не успела обернуться, как Ежи схватил её за волосы и швырнул в дальний угол. Ника ударилась головой о стену и сползла на пол.

– Что вы хотите от меня?

– Самую малость: картины Ады.

– Я не знаю, где мамины картины!

Он ударил её по лицу. Ника почувствовала вкус крови во рту, затем провалилась в вязкую, тягучую темноту. Ей плеснули в лицо холодной воды, она почувствовала, как струйки воды неприятно стекают по волосам за шиворот. Затем волосатая рука поднесла к губам кружку с водой, зубы ударились о металлические края.

– Пей! Ну, что вспомнила?

Свет падал сбоку, ярко освещая руку мужчины. Ника вздрогнула.

– Мама отвозила картины в деревню к тете Лиде Зайко, – в отчаянии крикнула Ника.

– Врешь! Их там не оказалось.

– Я продала мамину квартиру, и не помню, куда они делись. Можно, я подумаю, – закричала Ника, пытаясь протянуть время.

– Полчаса можешь подумать. Померзни, чтобы мозги включились.

Он захлопнул дверь. Ника не могла поверить в реальность происходящего. «Этого не может быть. Он сумашедший! Маньяк! Это он, а не его отец устроил пожар. Зачем ему понадобились и мамины картины с огнём? Сжечь? За что он ненавидел всех нас?»

Ника с трудом поднялась на ноги и осмотрелась. Дверь железная и окон нет. Не выбраться. Ужас сковал её сердце. Больно стучало в висках. Боль мешала думать. Выхода нет. Даже если Ника скажет, где картины, он убьёт её, потому что Ника знает его настоящее имя.

Лязгнул замок в двери. Ника попятилась к стене. Неужели полчаса прошли? Кирилла втолкнули в подвал. Но в каком виде? Кровь стекает из виска на щеку. Ника осторожно положила голову Кирилла к себе на колени.

– Кирилл, дорогой, тебе больно?

Кирилл с трудом улыбнулся Нике:

– Заживёт до свадьбы. Как ты? Он тебя бил?

– Ничего, пока живая. Кирилл, как ты умудрился связаться с ним? Он – чудовище. Он же убьёт нас.

– Ника, прости меня, что я втянул тебя в эту неприятную историю. Поверь, я не знал истины. Но у меня есть план. Ты скажешь ему, где находятся эти картины. Он не станет убивать нас, пока не удостоверится, что ты сказала правду. Уверен, он сразу же поедет за картинами. А мы за это время попробуем выбраться из подвала.

– Как?

– Здесь на полу полно разных железок и гвоздей, я думаю, что смогу открыть замок.

– Ты уверен? – Мелькнула слабая надежда на спасение. – Ты что, «медвежатник»?

Кирилл слабо улыбнулся.

– Ну, до этой квалификации я не дорос. Подростками баловались, простые замки легко научился открывать. Не думал, что пригодится в жизни. Ты знаешь, где эти картины?

– У Ксении дома.

– Точно?

– Я их видела неделю назад. Они хорошо сохранились.

Кирилл легко поднялся с пола и застучал в дверь.

– Открой, она сказала, где картины!

Дверь открылась. Ежи стоял на пороге.

– Ты уверен, что в этот раз она не врет?

– На сто процентов, – ответил Кирилл, вытирая платком следы крови на лице. – Но пусть пока посидит в подвале на всякий случай. Ей отсюда не убежать.

Ника в оцепенении застыла на полу, сил не осталось даже заплакать. Какая же она дура! Как она могла поверить Кириллу! Он всё время был заодно с Коваликом-Кузнецовым. Сколько же у неё осталось времени? Час-полтора, не больше. Они получат картины и убьют Нику. Бедный Дима! Что будет с ним?

Дверь открылась. Даже полчаса не прошло, почему они вернулись? Яркий свет фонарика ударил Нике в глаза. «Она здесь, нашлась!» – выкрикнул чей-то голос. Сильные руки подхватили Нику и бережно повели из подвала наверх. В доме и во дворе стояли люди в камуфляже с оружием. Человек в светло-зеленом костюме врача, посмотрел Нике зрачки, потрогал руки и стал обрабатывать ей лицо салфеткой. Кирилл и Ежи стояли у большого бронированного автомобиля в наручниках и с ненавистью смотрели на Нику. Ежи закричал по-русски:

– Вы не имеете права меня трогать! Я гражданин иностранного государства! У меня иностранный паспорт! Я – Ежи Ковалик, гражданин Австрии.

– Смотри-ка, на русском заговорил, – произнес голос рядом с Никой. – Нечего притворяться австрийцем, Владислав Кузнецов. Придется вам ответить и за взрыв и за похищение.

Ника повернулась к следователю.

– Иван Сергеевич! Он ещё десять лет назад убил трех человек: мою маму, мою сестру и своего брата. Это не Владислав, а Евгений Кузнецов.

– Ты уверена? – у следователя буквально глаза на лоб полезли.

– Это – бред сумасшедшей! Я протестую. Нет никаких доказательств, – закричал Ежи Ковалик – Евгений Кузнецов.

Ника от слабости прикрыла глаза. «Рука с кружкой… Что там Ксения говорила? … Я одна различала… я их стричь по-разному стала… а потом Женька руку поранил, шрам заметный остался…».

– Должен быть шрам на правой руке, ближе к локтю. Он был у Евгения.

Один из группы захвата подошел к «Ковалику» и резко повернул руку, открылся шрам возле локтя. Евгений злобно смотрел на Нику.

– Я называла его папой, – Ника заплакала.

– Разберёмся, – Иван Сергеевич подал Нике чистый платок и бережно взял её под руку. – Главное, что успели, ты живая.

– А как вы меня нашли?

– По маячку. Извини, поставили без твоего ведома, на сумочку. Вот, кстати, она, возьми. Вроде всё цело: телефон и ключи. Я Марка Олеговича попросил повод найти, к тебе подъехать. Он и поставил по моей просьбе. Давай мы тебя в больницу отвезём.

– Лучше домой, на Выборную.

– Как скажешь.

«Значит, Марк приходил ко мне, лишь потому, что его попросили. И предлог придумал – флэшку. А сейчас он с Галей. Но хорошо, что он не убийца». Ника достала телефон из сумки и заблокировала контакт Марка. Удалить – рука не поднялась.

Она вдруг вспомнила про Ксению. Как же она переживёт еще раз потерю сына? За что, столько бед на неё одну? Но, может, они ей не скажут? Она решила: Димка приедет из лагеря, и Ника обязательно с ним вместе навестит Ксению. Пусть у неё будут внучка и правнук, а у Димки – бабушка.

Евгений.

Некоторым, избранным, всё дается по праву рождения: богатство, положение в обществе, власть. Все остальные, их большинство, составляют