Предчувствие апокалипсиса - Татьяна Аксинина

Мои родители являлись типичными представителями серой массы. Мать работала медсестрой в поликлинике, а отец трудился слесарем на заводе. Но и это не слишком высокое положение моей семьи усугублялось тем фактом, что отец пил. Поначалу запои случались раз в месяц, после получки. Отец поздно ночью заваливался домой пьяным «в стельку», иногда его приносили друзья-собутыльники. Дома отец сваливался в кровать и беспробудно спал до утра. Утром сидел за кухонным столом, опухший, бледный, с красными глазами, высасывал из банки огуречный рассол и извинялся перед матерью.

Но после того, как его уволили с завода, пьянки становились всё чаще и чаще, с криками и драками. Иногда в застольях принимал участие мой младший брат Славка, любимчик отца. У меня же, глядя на отца, на всю жизнь выработалось стойкое отвращение к алкоголю. Я уговаривал мать развестись с отцом, разменять квартиру, чтобы жить отдельно. Но мать, как бесхарактерная курица, кудахтала: «…да как можно оставить отца одного… так ведь у нас дети… он одумается…» – и так далее.

Я самого раннего детства знал один единственный путь выбраться из серого болота: учиться, учиться и учиться. Поэтому я с первого класса выбился в отличники, из кожи вон лез, чтобы получить дополнительные знания. Образование могло вывести меня в люди, позволить приблизиться к избранным или даже стать одним из них. Скандалы в родительском доме определили выбор моей будущей профессии. Я твердо решил поступить в университет, лишь бы уйти из дома в общежитие.

Но у меня был и другой вариант. Дело в том, что я хорошо рисовал с детства. Мать, видя моё увлечение, отвела меня в детский дом творчества, в изостудию. Я занимался в изостудии пять лет. Мои работы регулярно выставлялись на городские выставки, получали призы. Я мог попробовать поступить в престижное художественное училище.

В пятнадцать лет меня пригласила заниматься в свою студию Ада Ставрова. К своим двадцати годам она достигла больших успехов, и была знаменита не только, благодаря талантливому отцу – художнику Илье Ставрову. Её работы часто выставлялись и хорошо продавались. И ещё ей нравилось давать уроки одаренным детям.

Я влюбился в неё с первого взгляда. Какая это была женщина! С её аристократического лица мне хотелось икону написать. Огромные голубые глаза, обрамленные черными длинными ресницами, тонкий нос, вытянутый овал лица и необыкновенный изгиб чувственных губ – я никогда раньше не встречал подобной женской красоты. Светлые волосы она собирала в мастерской в небрежный пучок на макушке. Пряди волос выбивались на высокий лоб, свисали, касаясь нежных щек. Мне хотелось целовать след её ног. Но она была недосягаема для меня.

Через год она вышла замуж за Карева Андрея, приезжего художника из Москвы. Карев остался с ней в Новосибирске. А я не мог созерцать вида счастливой четы, поэтому бросил заниматься живописью у Ады. Была еще одна причина, по которой я забросил свои занятия. Я был первым в своей старой изостудии. Но у Ады многие ученики оказались намного успешнее меня. Я был просто способным и старательным, но гением надо родиться. А я решил стать большим ученым.

Я, как мог, вырвал из сердца образ Ады, и ринулся в учебу. В эти годы я почти не появлялся дома, предоставив родителям самим разбираться между собой. Мать пахала на двух работах, отец пропивал всё до последней копейки. Что ж, она сама выбрала такую судьбу. У меня же всё сложится по-другому, я не сомневался. Я обязательно пробьюсь наверх, благодаря своим способностям. И семья у меня будет иная, чем у родителей. Семью создавать в университете я не спешил. Во-первых, от учебы не оставалось свободного времени, во-вторых, не было достойной претендентки. Хотя я, было, поухаживал немного за одной девушкой из семьи университетской элиты. Она очень даже благосклонно отнеслась к моим ухаживаниям. Но однажды в разговоре обмолвилась, что выйдет замуж за сына папиного начальника, родители, мол, давно договорились. Становиться игрушкой в руках избалованной девицы я не пожелал, и мы спокойно расстались. Да я и не рассчитывал, что её отдадут за меня. Такие девушки, как она, выходят замуж за мужчин своего круга. А я был в то время никем.

На последнем курсе университета меня заметил сам Львов Василий Васильевич. Он пригласил меня работать в свою лабораторию и стал моим научным руководителем. Я был одним из многих безликих младших научных сотрудников, пока судьба снова не свела меня с Адой.

Хотя я забросил заниматься живописью, интерес к ней во мне не угас. Мне доставляло удовольствие посещение художественных выставок, проходивших в нашем городе. Однажды случайно мы встретились на одной из выставок: Львов, Каревы и я. Оказалось, что Василий Васильевич не только знаком с семьей Ставровых-Каревых, но и вхож в их дом.

Ада узнала меня. Былые чувства к Аде снова разгорелись в моей душе. Но я не мог допустить, чтобы хоть кто-то догадался о них. Я запросто бывал в их доме, как друг семьи, не более. Даже когда трагически погиб муж Ады, я не докучал ей своей любовью. Я терпеливо ждал, идя с ней рядом. И через два года она согласилась выйти за меня замуж.

Я был счастливейшим человеком. Сбылась моя давняя мечта. Я не только женился на любимой женщине. Благодаря Аде, я разом поднялся на ступеньку социальной лестницы, до которой карабкался бы многие годы. Мгновенно изменилось ко мне отношение Львова и его коллег. Меня приглашали на такие мероприятия, куда раньше ни за какие заслуги не допустили бы. Я упивался своим новым положением члена семьи Ставровых-Каревых. Я обожал девочек, представляя, что они мои дочери. Везде и всюду, я демонстрировал заботу о девочках: «…Соня, не отставай от нас …Ника, дай завяжу бант… а не пойти ли нам за мороженым…» Мне нравилось наряжать девочек в красивые платья. Когда мы все, нарядные и красивые, появлялись где-то, люди оборачивались и смотрели на нас.

Неожиданно для всех отец бросил пить. Они с матерью перебрались в Ордынское, поселок городского типа, купив там дом. Родители не одобрили мой брак, но мне было плевать на их мнение. Чисто формально, я привез Аду и девочек для знакомства с родителями, надеясь больше не появляться у них. Но Аде понравилось в Ордынке. Её совершенно не волновали косые взгляды моей родни и соседских кумушек. Ада с удовольствием гостила в поселке и рисовала живописные виды в окрестностях.

Рядом с усадьбой родителей мы купили дом, который Ада обставила по своему