Пассажир без возврата - Алексей Небоходов

Он протянул руку в сторону полки, и вибратор, ещё минуту назад просто выставленный среди множества себе подобных, легко скользнул в воздухе, подчиняясь его власти. Женщина с короткими волосами замерла, понимая, что он собирается сделать.

– Докажите, что вы верите в то, чем занимаетесь, – его голос звучал издевательски, но в нём не было эмоций. Он наблюдал, он изучал, он показывал всю мерзость их мира.

Её губы дрожали, дыхание стало хриплым, будто каждая клетка её существа протестовала, но ничего не могла поделать. Она знала, что отказа нет.

Вторая всхлипнула, но её тело тоже подчинилось.

Миркан опустился на стул, закинув ногу на ногу, как довольный режиссёр, наблюдающий за своим спектаклем. Ему не нужны были физиологические детали. Ему нужно было видеть их эмоции.

Он видел, как кожа покрывается испариной, как лопатки напрягаются от стыда, как каждый новый вздох становится тяжёлым и сбивчивым. Они задыхались в этом унижении, но их руки продолжали двигаться, просовывая предмет внутрь себя, потому что не могли остановиться.

Их тела дрожали, дыхание прерывалось, пальцы судорожно сжимались, пока Миркан наблюдал. Слишком долго они думали, что владеют ситуацией, что могут подчинять слабых своей вульгарной игрой. Теперь они сами оказались в этом ужасе, полностью обезличенные, сведённые к механическим движениям, к существованию без свободы воли.

Затем он смотрел, как они растворяются. Одна исчезла, обращаясь в пыль, другая растаяла в сгустившейся темноте, словно никогда и не существовала. Магическая энергия, которую они собирали годами, растворилась бесследно, не оставляя ни малейшего напоминания о себе.

В помещении воцарилась тишина, будто само пространство затаило дыхание, наблюдая за последствиями. Воздух ещё хранил в себе едкий запах дыма, смешанный с чем—то неуловимо гниющим, словно остатки чужой силы всё ещё пытались цепляться за реальность.

Миркан медленно двинулся по залу, оценивая хаос, который оставил после себя.

Прежде наполненный шёпотом и запретными желаниями, секс—шоп теперь напоминал лишь пустую оболочку, утратившую всякий смысл своего существования.

Он шагнул за порог, вглядываясь в ночную улицу. Город продолжал жить, не замечая того, что здесь произошло нечто необратимое, нечто, что изменило саму ткань этой ночи.

Улицы оставались наполненными звуками машин и голосами людей, но в глубине теней затаилась дрожащая тревога. Что—то, не принадлежащее этому миру, почувствовало сдвиг. Оно знало, что произошло. И вскоре оно явится.

Миркан вошёл в особняк, наслаждаясь моментом, когда тишина заглушало все звуки внешнего мира. В этом доме всегда было что—то искусственное, надуманное, словно прежний хозяин пытался доказать свою состоятельность не себе, а окружающим. Всё здесь кричало о деньгах: массивные колонны, позолоченные детали, паркет из экзотических пород дерева, но за этим изобилием не чувствовалось ничего настоящего.

Он не спешил снимать пальто, лишь медленно провёл рукой по лацкану, оценивая саму ткань, как если бы впервые осознавал, что теперь носит эту оболочку. Тело Вадима Мокрицына ему не нравилось – слишком плотное, слишком земное, с неуклюжими привычками, которые даже за две недели не удалось полностью искоренить. Но оно было удобным инструментом, и пока этот инструмент служил своей цели, Миркан мог мириться с его несовершенством.

Из глубины дома донёсся приглушённый звук шагов. Через мгновение в дверном проёме появился Артём – его преданный, но всегда настороженный помощник. Этот человек знал, что вопросы могут стоить ему жизни, и потому задавал их редко.

– Вадим Олегович, – произнёс он ровно, – на вас вышли люди. Интересуются вашими новыми делами.

Миркан не сразу ответил. Он снял пальто, небрежно бросил его на кресло, прошёл к бару, взял из коллекции бутылку коньяка. В прозрачном стекле отражался огонь камина, и на секунду ему показалось, что пламя вилось за ним, как живое существо.

– Люди, – протянул он, разглядывая янтарную жидкость в бокале, – всегда интересуются чужими делами. В этом нет ничего нового.

Артём не двигался, лишь молча ждал.

– Кто именно?

– Не называли себя, – спокойно ответил помощник. – Но дали понять, что хотят личной встречи.

Миркан медленно сделал глоток, наслаждаясь теплом, растекающимся по телу. Чувство было ложным, но приятным – ещё один ритуал, к которому привык прежний владелец этого тела. Он не имел потребности в алкоголе, не нуждался в расслаблении, но иногда позволял себе подчиняться этим странным человеческим привычкам.

– Передай им, что Вадим Мокрицын ведёт дела в обычном режиме, – наконец произнёс он. – Всё под контролем.

Артём кивнул, но не ушёл сразу. Его глаза скользнули по лицу Миркана, словно он пытался найти что—то, что прежде ему было знакомо, но теперь исчезло.

– Что—то ещё? – лениво поинтересовался Миркан.

Помощник чуть замялся, но ответил ровно:

– Нет, Вадим Олегович.

Он развернулся и бесшумно вышел, оставляя его в одиночестве.

Миркан допил коньяк и поставил бокал на барную стойку. В комнате стало странно тихо – такая тишина обычно настигала здания, в которых никто не жил, только дышали стены, принимая очередного временного владельца.

Он подошёл к зеркалу, провёл рукой по деревянной раме. Отражение встретило его знакомым взглядом, но это был взгляд другого.

Глаза, казавшиеся человеческими, дрогнули, потемнели. Чуть дальше за образом Вадима Мокрицына проявилось нечто иное – чёрная пульсирующая тень, следящая с любопытством. Она изучала его так же, как он изучал этот мир, словно пытаясь понять, чего именно он добивается.

Миркан не отвёл взгляда. Он медленно усмехнулся, зная, что ни одно зеркало не способно отразить его истинную суть.

– Ещё много работы впереди… – произнёс он спокойно.

Тень за его спиной чуть дрогнула, а затем растворилась, оставляя за собой едва заметный след, словно её никогда и не существовало.

Город жил своей жизнью, люди принимали решения, думали, что управляют чем—то важным, но они были всего лишь частью чьей—то игры. А Миркан собирался сыграть в неё до конца.

Глава 11

Тьма ещё держалась за город, цепляясь за стены домов, прячась в углах улиц и переулков, но ночь уже начала сдавать позиции. Москва пробуждалась. Витрины кафе зажигались мягким светом, пока первые пассажиры спешили к метро, а дворники, кутаясь в тёплые куртки, лениво разгоняли остатки ночного дождя. Однако в этом ритме обычного утра был уголок, где время словно застыло.

Переулок у одного из элитных клубов был перекрыт полицейскими машинами. Оцепление протянулось от фасада здания до соседнего квартала. Сигнальные ленты дрожали на ветру, и редкие прохожие, оборачиваясь, прибавляли шагу, хотя официальных объявлений не было. Слишком много людей в форме, слишком тихий разговор среди оперативников, слишком настороженные лица. Здесь произошло нечто, что нельзя