Пассажир без возврата - Алексей Небоходов

Через пару минут он выпрямился, нахмурившись.

– Варь, – позвал он, держа в руках листок с записями.

Она повернулась к нему, а он спокойно, но жёстко констатировал:

– За последние две недели исчезли более десяти девушек. Без следов, без упоминаний. Как будто их не существовало, – его взгляд стал жёстче, – и никто даже не пытался это расследовать.

Она встретилась с ним взглядом, а затем снова посмотрела на девушку, которая теперь прятала лицо в ладонях, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

– Кто—то долго это прикрывал, – тихо сказал Виталий, кладя лист на стойку.

В комнате снова воцарилась тишина. Но теперь, после слов выжившей, она уже не была просто гнетущей – она была чужой.

Оба вышли на улицу. Сырая мостовая блестела в свете фонарей, мокрые асфальтовые пятна отражали тёмное небо. Воздух был густым, влажным, пропитанным тягучим запахом крови и дешёвого парфюма, который до сих пор тлел в лёгких. Виталий достал из кармана пачку сигарет, щёлкнул зажигалкой и прикрыл огонёк ладонью, не отводя взгляда от пустынного переулка.

– Это какая—то странная война, – произнёс он негромко, затягиваясь. Голос был низким, немного хриплым от усталости. – Кто—то охотится на хозяев этого бизнеса, но при этом не оставляет за собой следов. Такое ощущение, что мы имеем дело с фанатиками.

Варвара посмотрела на него. Она стояла чуть в стороне, скрестив руки на груди, и вглядывалась в даль, будто пыталась разглядеть что—то, ускользающее от обычного взгляда.

– Фанатики не могут высушить тело человека, Виталий, – её голос был ровным, но в нём чувствовалось напряжение. – И не могут сделать так, чтобы от них осталась только тень.

Виталий выдохнул дым и раздражённо потеребил фильтр сигареты.

– Ты думаешь, что это не люди?

– Я просто пытаюсь разобраться, – ответила она, продолжая смотреть перед собой.

Виталий бросил окурок на землю, раздавил его носком ботинка и усмехнулся, но в этом жесте не было веселья.

– Три года работы – и вот к чему мы пришли? Мы ловим преступников, но теперь они прячутся по ту сторону реальности.

Варвара не ответила. В её голове всплыли обрывки сведений, собранных за время работы в триста втором, слухи о Лифтаскаре, о демоницах, которые появляются в мире людей и исчезают, забирая с собой тех, кто им нужен. Раньше это казалось сказкой, страшной легендой, но сейчас… Сейчас она не могла избавиться от ощущения, что за этой историей стояло нечто большее.

Но говорить об этом она не собиралась. Пока нет.

– Допустим, это просто криминальная разборка, где тогда тела? – спокойно спросила она.

– Возможно, их вывезли, – буркнул Виталий.

– Перед тем, как выпотрошить комнату? Перед тем, как расписать стены непонятными знаками?

Он отвернулся.

– Чёрт.

Оба молча сели в машину. Виталий завёл двигатель, фары выхватили из темноты мокрый асфальт. Варвара откинулась на сиденье, глядя в боковое окно.

– Я просто хочу понять, с чем мы имеем дело, – сказала она спустя минуту.

Санин сжал руль чуть сильнее, чем требовалось.

– А если тебе не понравится ответ?

Смолина усмехнулась, но глаза её остались холодными.

– Мне не обязательно он должен нравиться. Главное – знать правду.

Машина мягко тронулась с места, растворяясь в ночных улицах. Напряжение между ними росло. Виталий устал. Он был доведён до предела. Всё это слишком напоминало те дела, где реальность отказывалась следовать правилам логики. Он всегда полагался на факты, на улики, на детали, которые можно потрогать руками, но сегодня… Сегодня всё было иначе.

Он чувствовал это кожей, но отказывался принимать.

Ему хотелось прикоснуться к чему—то реальному. Живому. Хотелось, чтобы мир снова стал понятным, пусть даже на одно мгновение.

Квартира встретила их полутьмой, мягкой и почти нереальной после холодного, напряжённого вечера. Здесь не было крови, мёртвых тел, запаха страха, но тишина была иной – не успокаивающей, а будто наполненной невысказанными словами.

Варвара первой скинула ботинки, ногой оттолкнула их в сторону. Она никогда не жаловалась на усталость, но сегодня даже её движения были чуть более медленными, чем обычно. Пиджак отправился на спинку стула, оставляя девушку в белой рубашке, обтягивающей точёную фигуру. Она провела рукой по шее, убирая волосы назад, словно пытаясь освободиться от тяжести мыслей.

Виталий задержался в дверях, наблюдая за ней. Он знал этот взгляд – отстранённый, напряжённый. Знал, что ей сейчас хотелось побыть одной, но в то же время – не хотелось вовсе. Он видел, как в ней борются привычка всё держать под контролем и что—то, что просилось наружу.

Молчание казалось плотным, почти осязаемым. Он шагнул ближе и, прежде чем успел осознать, зачем, осторожно коснулся её плеч. Варвара вздрогнула, но не потому, что испугалась.

– Ты не можешь выкинуть это из головы, да? – его голос был низким, приглушённым.

Она не обернулась, только вздохнула, сдержанно, но глубоко.

– Это было совсем ненормально, Виталь. Всё это…

Её голос был глухим, словно она говорила не ему, а самой себе. Он чуть сильнее сжал её плечи, большим пальцем проводя по выступающей ключице, ощущая под ладонями напряжение.

– Ты сейчас говоришь как человек, который готов поверить во что угодно.

Она тихо усмехнулась, но в этом звуке было слишком много горечи.

– А ты – как человек, который не хочет видеть очевидное.

Он наклонился чуть ближе, его губы почти касались её уха.

– Очевидное? Варя, нам платят за то, чтобы мы сомневались.

Она прикрыла глаза, чуть наклонив голову, но затем резко повернулась к нему. Их лица оказались слишком близко. Глаза Варвары сверкали – не злостью, не страхом, а чем—то иным, глубже, горячее.

– Ты пытаешься переключить моё внимание?

– Я пытаюсь вернуть тебя в реальность, – его голос звучал ровно, но в нём чувствовалось что—то, что он сам ещё не успел осознать.

Она посмотрела на него ещё секунду, будто пытаясь решить, стоит ли продолжать этот разговор или дать себе сорваться.mА потом шагнула вперёд.

Он успел только выдохнуть, прежде чем её губы сомкнулись на его губах – резко, требовательно, как если бы ей нужно было доказать самой себе, что она ещё жива.

Его ладони сомкнулись на её талии, почувствовали под тканью тонкую линию позвоночника, напряжение её тела. Она целовала его так, будто пыталась стереть из памяти все образы этого вечера – кровь, страх, мёртвые глаза.

Но чем глубже становился поцелуй, тем явственнее Виталий понимал, что она не только пытается забыться. Она пытается почувствовать.

Её пальцы сжали его затылок, потянули ближе. Дыхание стало горячее, движения – резче. Он отступил на шаг, но тут же развернул