Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Вы сами свидетели, – ответила она, кладя ногу на ногу и складывая на груди руки. – Мы собрались частным образом и никому не мешали, никому не причиняли беспокойства. И вдруг к нам вломилась полиция.

– Вы собрались в часовне.

– Это частный дом.

– И принадлежит он вам по документам.

– Я знала, что вы это установите. Но ничего противозаконного в этом нет. Да, это моя частная собственность.

– А как же монастырь?

– Монастырь получил гораздо более удобный и лучший участок и приобрел спонсоров, готовых оплатить строительство.

– Но там говорят об Удаленной часовне.

– По инерции, – ответила сестра Римма. – Сестры-монахини просто не в курсе.

– Новый культ хотите создать? – спросил Страшилин.

– Мы ничего не создаем. Мы поклоняемся с благоговением самой великой истине.

– Смерти?

– Святой Смерти.

– Этот культ распространен в Мексике.

– Смерть везде смерть, – ответила сестра Римма. – Большего социального, национального равенства нет ни перед чем иным – как перед ней, неотвратимой и святой. Люди это понимают. Все это понимают.

– Но все это незаконно, у вас нет регистрации.

– Мы ни к чему такому не стремимся, к официальной деятельности, к официальному признанию, – усмехнулась сестра Римма. – Я повторяю: мы ничего не создаем, никакого культа, никакой секты, никакой новой религии. Я консультировалась с адвокатами, и если нужно, мы прибегнем к их помощи. Нам не нужны особо ни эта часовня, ни ритуалы… Вы хотите запретить нам собираться во славу Святой Смерти? Но мы собрались в этот раз на свадьбу по официальным приглашениям. Попробуйте – докажите обратное. А в следующий раз пойдем в гости друг к другу, на именины, на старый Новый год. Или на похороны… Каждый день кто-то умирает, каждый день Святая неотвратимая собирает свою жатву. Кто может запретить нам собираться на похоронах, как на ее празднике? Или вы, может, запретите саму смерть? Издадите закон?

– Да, вижу, вы основательно подковались, то есть подготовили план защиты, – заметил Страшилин. – В монастыре грянет скандал. Уже грянул.

– Переживем с сестрами. В любом случае, если возникнет острая дискуссия, всегда есть пространство для маневра и возражений. Вот вы в прошлый раз спрашивали – как относилась церковь к крепостному праву, когда людьми торговали, как скотом? Голос свой против этого поднимала, нет? Или, например, отлучение от церкви Льва Толстого. Ему анафему пели, проклятие. Ведь это ж надо было до такого додуматься. Уму непостижимо! Так что поспорим, если понадобится.

– В общем, нас эти споры не касаются, – сказал Страшилин, – и часовни тоже. Это дело местных властей. А у меня убийство Уфимцева. Я им занимаюсь. И должен сказать вам, что вы теперь в числе главных подозреваемых – вы, сестра Римма, и ваши сестры-жрицы Ангелина Ягодина и Наталья Зотова.

– Мы не убивали старика. Я говорила вам это и повторяю снова – мы никого не убивали.

– Но в тот вечер, когда его убили, вас не было в монастыре. Вы нам солгали, сказали, что находились там. Но это не так. У нас имеется свидетель.

Тут Катя вздохнула про себя – скажи лучше аноним, а не свидетель. Если она сейчас запросит очную ставку, что ты будешь делать, Андрей Аркадьевич?

– Монашки, наверное, вам наябедничали, – усмехнулась сестра Римма, – да бог с ним, с тем алиби. Мы все трое находились в тот вечер в часовне. Мыли полы, протирали стены от строительной пыли, убирались. Сестра Пинна, сестра Инна и я, недостойная грешница. Спросите сестер – они подтвердят.

– Естественно, подтвердят. В прошлый раз они сказали – были в монастыре, сейчас скажут – нет, в часовне. Это не свидетели. Это называется преступный сговор.

– Мы не убивали Уфимцева. Зачем нам его убивать, ну скажите? – сестра Римма повысила голос.

– А я вот прочла, – вмешалась до этого молчавшая Катя, – что в Аргентине последователи культа Святой Смерти совершают ритуальные убийства ради нее. Жертвоприношение.

– Да не нужно Смерти ничего этого! – горячо, страстно, истово воскликнула сестра Римма. – Поймите вы это, наконец. Ей от нас ничего не нужно – ни жертвоприношений, ни церемоний, ни подарков, ни черной или белой магии. Все это неважно, вся эта земная чушь… Все, все меркнет перед ликом ее. Она и так владеет всем.

– Жизнь владеет всем, – сказал Страшилин.

– Нет, не жизнь, – тихо ответила сестра Римма, – к сожалению, не жизнь.

– Уфимцев являлся поклонником культа Смерти? – прямо спросил Страшилин. – Вы говорили, он хотел получить отсрочку, пожить. Вы приобщили его к культу?

– Нет, у нас с ним об этом и речи не шло, мы ему не открывались. Он просто был одинокий, жалкий, всеми брошенный старик, больной – я повторяю вам, мы беспокоились о нем чисто по-человечески. Мы помогали ему, чем могли. Он боялся умереть, и мы утешали его, говоря, что смерть – это не так страшно.

– Что смерть – это только начало? – спросил Страшилин.

– Нет, это тоже предрассудок, – сестра Римма вздохнула, – но и я, и сестра Пинна, и сестра Инна искренне хотели помочь Илье Ильичу, убрать из его сердца и мыслей тот животный страх перед тем, что скоро все равно предстоит покинуть этот свет. Не мы убили его.

– А кто? – спросила Катя. – У вас есть какие-то догадки? Подозрения?

– Я не знаю. И подозрений у меня нет никаких, – ответила сестра Римма. – Старик умер. И теперь все уже не суть важно – даже это ваше уголовное расследование.

Глава 44

Одноместный номер

Сестер Римму, Пинну и Инну отвезли в монастырь сотрудники ОВД, после того как Страшилин прочел протоколы допроса двух последних. Пинну и Инну допрашивали оперативники, и на вопрос: «Где вы находились вечером в день убийства?» – они вслед за своей патронессой послушно изменили показания – находились не в монастыре, нет, приехали в часовню для генеральной уборки.

Страшилин прочел оба протокола Кате и спрятал в папку, а папку в свой портфель. Время шагнуло далеко за полночь, когда они, наконец, покинули ОВД и направились в сторону санатория.

– Перебудим там сейчас всю их инвалидную команду, – хмыкнул Страшилин. – Надо еды какой-нибудь купить. Только вот где? Все уже закрыто.

– Ой не надо, – Катя отмахнулась, – с ног валюсь. Не до ужина.

– Целый день ничего не ели. И я с вами за компанию. Вот как – прямо горим на службе, о еде забываем. – Страшилин рулил, зорко оглядывая придорожные магазины. – Вон «24 часа». Подождите, я мигом.

Катя осталась в машине на обочине. Внезапно она поняла – это то самое место возле остановки автобуса, где она тогда столкнулась