Портрет - Сюзан Обри

Молодая женщина поспешно спрятала книгу в шкаф и спустилась сперва на жилой этаж, а потом по трухлявым ступенькам – в гостиную за мастерской хозяина. У дровяной печи маячил долговязый силуэт священника. Издалека доносились звуки ударов молота по наковальне и лошадиное ржание.

Кюре повернулся к Аннетт Куломб.

– Не соблаговолите ли оставить нас наедине?

Та поджала губы и вышла из комнаты. Священник порылся в кармане сутаны и вынул запечатанный конверт, который и протянул Клеманс.

– Вот то письмо, о котором вы просили. Прошу вас не открывать его и послать напрямую тому, кому оно предназначено. Я сам вписал адрес, который был указан в объявлении. Вам остается только оплатить отправку. Удачи, мадемуазель Дешан. Надеюсь, вы не пожалеете о решении покинуть то, что остается от вашей семьи.

Молодая женщина сунула конверт в карман фартука.

– Спасибо.

Он поклонился и, выходя, помахал на прощание мадам Куломб. Та же, уязвленная тем, что священник не удостоил сообщить ей о цели прихода, сразу обернулась к племяннице:

– Чего ему от тебя было надо?

Клеманс раздумывала. Открой она свои планы тетке – та не преминула бы осыпать ее упреками в неблагодарности и непременно вставила бы палки в колеса. Надо хранить тайну до тех пор, пока не придет ответ.

– Кюре Гронден желает повидать моих учеников перед окончанием учебного года, чтобы проверить их знание катехизиса.

Ее саму удивила легкость, с которой она солгала. Вспомнилась восьмая заповедь: «Не лжесвидетельствуй, не обманывай». Щеки слегка порозовели.

– Мне нужно подготовиться к занятиям.

На сей раз это была святая правда. Вернувшись на чердак, Клеманс испытала большое искушение распечатать конверт, врученный ей кюре, но совесть не позволила. Ее терзала мысль, что служитель Церкви, быть может, нарисовал не слишком-то лестный ее портрет, чтобы лишить всяких шансов быть принятой в гувернантки, но она отбросила ее. Кюре Гронден – суров и неумолим, но она была уверена в его порядочности.

Она спрятала письмо в шкаф, села за колченогий стол, служивший ей секретером, и выбрала текст для грядущего диктанта и упражнения для счета в уме.

Потом взяла почтовую бумагу, купленную ею у Ти-Поля, обмакнула перо в чернильницу и принялась старательно писать «воскресным почерком», как говаривала ее матушка.

Сент-Эрмас,

суббота, 23 мая 1931

Мсье,

Сим письмом подтверждаю, что хотела бы предложить свои услуги гувернантки для вашего сына. Я уже около двух лет служу учительницей сельской школы. Преподаю французскую грамматику, географию и историю Канады.

Она прервалась, раздумывая, не добавить ли что-нибудь о любви к чтению, но предпочла воздержаться. Как знать – вдруг тот, кто может стать ее работодателем, книг совсем не ценит.

От всей души надеюсь, что вы окажете мне честь взять меня на службу.

Преданная вам,

Клеманс Дешан

Она перечитала текст, скорчив недовольную гримаску, но он несомненно был искренним. Аккуратно сложила лист бумаги, вложила в конверт, на котором написала адрес, указанный в объявлении, запечатала и убрала вместе с рекомендательным письмом кюре Грондена.

В тот вечер Клеманс быстро заснула, убаюканная шелестом ветра в дубовых листьях.

IV

В ближайший понедельник, перед началом уроков, Клеманс зашла в почтовое отделение и оставила там два письма.

– Сколько времени ждать курьера с ответом, мсье Легри?

Почтарь изобразил задумчивое лицо.

– Около пяти рабочих дней.

* * *

Пришлось ждать. Каждый день Клеманс снова и снова приходила к прилавку мсье Легри – спросить, нет ли обратной почты, и возвращалась к чете Куломб несолоно хлебавши, с тяжестью в сердце.

На день святого Иоанна Крестителя учительница убралась в классе, вычистила печку от золы и заперла школу на замок. Теперь она откроется только в начале сентября.

В первые дни августа у Клеманс все еще не было никаких новостей; должно быть, вдовец из объявления нашел кандидатку получше… И только когда она уже потеряла всякую надежду быть нанятой, ответ наконец пришел.

Утремон,

13 августа 1931

Мадемуазель Клеманс Дешан просят прибыть в понедельник грядущего 7 сентября в два часа пополудни в дом 34 по авеню Керб, в квартале Утремон, что в Монреале, для встречи касательно должности гувернантки. Ниже вы обнаружите билет на поезд до Монреаля, а также сумму, покрывающую ваши расходы на переезд. Соблаговолите надеть синий шарф.

С уважением,

Доктор Шарль Левассёр

Клеманс охватила такая неудержимая радость, что даже дух перехватило. Хотя тон ответа был холоден, ее по крайней мере приглашали на собеседование, где ей выпадал шанс проявить себя сполна. Потом ее пронзило глухое скверное предчувствие. Где это такое – Утремон? Ей никогда не приходилось и слышать о таком квартале. Одно несомненно – раз уж доктор Левассёр оплачивает ее поездку, значит, он воспринимает ее кандидатуру всерьез. Она полистала альманах и нашла в нем карту Квебека. Наконец вычислила и Утремон, расположенный «за горой Руаяль» – потому он так и называется[3].

За ужином Клеманс объявила новость чете Куломб.

– Гувернанткой? В Сент-Эрмасе? – спросила заинтригованная тетка.

– В Утремоне.

– Знать не знаю такого, – проворчал дядюшка.

– Это квартал в Монреале.

– Наша деревушка для тебя, стало быть, недостаточно хороша? – кисло поинтересовалась Аннетт.

– Я всегда была обузой для вас, – вот и все, что ответила ей Клеманс.

Тетка помрачнела, раздраженная потерей денег за пансион – даже той скромной суммы, какую ей платила племянница.

– Если это вся твоя благодарность нам…

Клеманс сочла бесполезным отвечать на это. С нее хватило бы и просто сбежать от такого заурядного и безнадежного существования. В последнюю субботу месяца она купила у Ти-Поля синий шарф, свой залог свободы, и еще – тетрадку. Мысль начать вести личный дневник, где она опишет свои приключения, пришла ей в голову накануне. А прежде чем пуститься в дальний путь, еще столько дней придется ждать!

V

Утром в день отъезда Клеманс, чтобы собраться с мыслями, пришла на могилку родителей и возложила к подножию надгробия букетик хризантем.

– Прошу вас, простите меня. Присматривайте за мной. Я люблю вас и всегда буду любить.

Вернувшись к Куломбам, она увидела, что дядюшка выносит ее чемодан с картонными боками, с которым она сюда приехала тринадцать лет назад и все это время держала в нем кое-какую одежонку и свои книги – она категорически не пожелала оставлять его здесь. Даже не уверенная, что ее наймут на работу, она отнюдь не собиралась возвращаться в Сент-Эрмас.

– Вот же чертовня! Ты что, булыжников в свой баул напихала?

Он засунул багаж сзади открытой двуколки – он