Штопая сердца - Мария Владимировна Карташева

мягкое кресло, приняла стакан воды, но взгляд её продолжал блуждать в пространстве. Анне казалось, что она тонет, медленно погружается в кипящий котёл воспоминаний, в котором теперь никогда не найдёт выход из этого лабиринта страха. Визгликов пытался уловить хоть какой-то намёк, что Анна его слышит, но всё было бесполезно.

— Простите, — Стас услышал за своей спиной тихий женский голос. — Меня зовут Алевтина Николаевна, я главный врач больницы. Я в некотором шоке от произошедшего.

— Да мы, знаете ли, тоже, — Визгликов поднялся с кресла и отошёл от Анны на несколько шагов.

— Что с ней? — невысокая тёмненькая женщина быстро нацепила очки и приблизилась к Анне Михайловне. — Вы слышите меня? — она стрельнула глазами на Стаса и коротко скомандовала: — Быстро ко мне пришлите медсестру из кабинета Соболева.

— Что с ней?

— Быстрее! Потом побеседуем, — резко сказала женщина и, присев рядом с Анной, мягко взяла её за запястье. — Ей нужна помощь.

* * *

Латунин приоткрыл дрожащие веки, оглядел мутное пятно палаты, почувствовал острый приступ тошноты и выдирающую горло сухость. Мужчина проморгался, поскрёб языком потрескавшиеся губы и тихо просипел:

— Есть кто?

— Здесь я, здесь.

Воздух вокруг расцвёл сладкими ароматами Надиных духов, и перед собой Роман увидел нечёткий овал лица девушки.

— Пить.

— Сейчас, — на секунду Надя исчезла, но потом появилась вновь, и на губы мужчины легла долгожданная прохлада воды. — Прости, но только губы могу смочить.

— Что случилось?

— Вы с Журавлёвым попали в аварию.

Латунин резко замолчал, на задворках памяти заплясали яркие картинки, и он с трудом проговорил:

— Журавлёв жив?

— Давай потом…

— Надя, я сейчас отключусь, — Роман чувствовал, что откуда-то с середины тела ползёт слабость.

— Нет. Он погиб, — тихо уронила девушка.

— Наклонись ко мне, — замирающим шёпотом сказал Латунин и прежде чем провалиться в новую волну беспамятства, шепнул девушке несколько слов.

Спустя час Надя приехала на своё рабочее место. Девушка прошла в кабинет Нинель Павловны и, плотно прикрыв за собой дверь, спросила:

— Вы Журавлёва осматривали?

— Да.

— Что там? — напряжённо спросила Надя.

— Надя, ёперный театр, труп там после ДТП! — вспылила Нинель Павловна.

— Я хочу провести повторный осмотр вместе с вами, — упрямо проговорила девушка.

Заведующая моргом вскинула на неё глаза, несколько секунд смотрела на девушку, но видя непривычную непреклонность, сняла очки и тяжело встала со стула.

— Ну пошли, раз тебе так приспичило.

Подкатив тележку с телом Журавлёва под яркий свет лампы, Нинель Павловна откинула простыню и воззрилась на Надю.

— Что ищем?

— Сейчас, — девушка, натянув перчатки, стала быстро осматривать верхнюю часть туловища, потом сбегала в соседнее помещение, включила в розетку машинку для бритья и стала полосами снимать с головы Марка волосы. Затем вдруг остановилась и, подняв глаза на коллегу, пальцем показала на след от инъекции.

Нинель Павловна некоторое время рассматривала место прокола, потом вздохнула, подкатила столик с инструментами и сказала:

— Позвони Визгликову, скажи, чтобы приехал.

* * *

Когда Погорелов вошёл в их прежний кабинет в управлении, то увидел Визгликова лежащим на рабочем столе.

— Это какая-то новая корпоративная этика? — спросил он.

— Да.

— Ну чего-то не очень удобно работать, наверное.

— А зачем? — спросил Стас. — Да и почти уже некому работать. У нас не работа, а такая игра на выбывание.

— А чего ты сразу не сказал? Я бы не мотался полдня, чтобы разузнать всё про машину, которую Глаше презентовали, — зевнул Погорелов.

— Чё узнал? — равнодушным тоном спросил Визгликов, глядя в потолок.

— Приобрели её в Купчино. Машина новьё, брали с салона, бабло поступило от некого Бородулина А. В., — сказал Погорелов, заглядывая в бумажки. — Разыскал, поехал, допросил с пристрастием, — усиливая тоном конец предложения, сказал оперативник. — Короче, ему нужна была услуга, он готов был дать взятку. Ему сказали, где и какую машину купить и на чьё имя записать.

— Услугу получил?

— Да. В полном объёме. Сейчас сидит в допроске, пишет признание.

Визгликов резко сел на столе и посмотрел на Сергея.

— А от кого услуга нужна была?

— Ему нужно было согласование на строительство, и там требовались три финальные подписи, — сказал Сергей, — а так как мужичок невысокого полёта и не особо оборотистый, он потыркался, поспрашивал, но, к его сожалению, не нашёл нужных людей, кто бы свёл с этими товарищами. А однажды вечером поступил звонок и ему предложили помощь. Как только он купил машину, услуга была оказана сразу.

— Отлично. Теперь нужны те, кто должен был согласовать незаконное строительство.

— Не совсем. Там на самом деле всё не так уж страшно, вопиющих нарушений нет. Но если идти без поклона и презента, то точно мимо или долго, — покривился Погорелов.

— Хорошо, пусть напишет, к кому он собирался идти с поклонами.

— Как Андрюха? — тихо спросил Погорелов.

— В реанимации. Там мать и жена его, — проговорил Стас. — Лисицына, кстати, тоже в больнице. У неё нервный срыв. Латунин еле-еле приходит в себя.

— Ну такое… — протянул Погорелов.

— Что за выражение дебильное? Где ты подхватил-то?! — нервно сказал Стас и слез со стола. — Нажраться нужно, а то у меня нервы к чёрту лопнут.

— Я за, — от двери вдруг послышался тихий голос Глафиры.

— Привет, — Визгликов смотрел на девушку и не мог уловить, что произошло. Но что-то явно поменялось то ли в лице, то ли в манере поведения. Ушло в прошлое что-то незримое, чистое, детское. И свободное место сразу же заняла боль, которая сейчас читалась в каждом движении, повороте головы, слове.

— Как ты? — спросил Стас.

— Нормально, — сказала Глаша и вздохнула. — Ну что? Имеем мы право сегодня на свободный вечер?

— Мне кажется, вполне, — пожал плечами Погорелов.

— Ну вот и прекрасно. Я тогда доеду до мамы, а то она меня ещё не видела, потом договоримся, где встретиться.

Наверное, сейчас было самое время для обычного язвительного замечания, но Стас лишь покивал и, глянув на часы, сказал:

— Давайте к восьми в том кабаке, где Глаша проставлялась за первый рабочий день, — Стас взглянул на телефон и ответил спустя несколько звонков. — Да, Нинель Павловна. Понял. Еду.

* * *

С того момента, как Глафира подлетела к больнице, прошло не так много времени, но ей казалось, что прошла вечность. Она словно перешла русло прежней жизни и теперь обретала новую себя. И хотя агония страха всё ещё билась на задворках сознания, а свежие раны памяти постоянно тёрлись рваными краями и причиняли боль, Глаша поняла, что у неё есть два варианта на выбор. Либо она просто сойдёт с ума, либо примет ситуацию и постарается выжать из неё максимум пользы для себя и для дела.

— Алё, мама, это я, — набрав