Смерть в отпечатках - Мария Владимировна Карташева

— Офигенно, — бросила Глаша, вынула ключи из замка зажигания, взяла сумку и сползла с высокого сидения.

Совещание, объявленное Лисицыной в ночи, согнало к кофейному аппарату сотрудников, двигающихся в мареве раннего утра, словно в замедленной съёмке, и даже бодрый тон Визгликова не смог вывести людей из дремотного оцепенения.

— А что все такие вялые? Или мы уже выполнили план по поимке злоумышленников?

— Если бы они просто творили преступные деяния из злого умысла, тогда было бы всё более-менее понятно, а мы имеем дело с такими кадрами, в мыслях которых сам чёрт ногу сломит, — медленно размешивая сахар в сдобренном молоком кофе, сказал Архаров.

— Тёма, друг сердечный, а я тебя что-то давно на работе не видел, — подсаживаясь к молодому человеку, сказал Стас.

— Я вчера отгул брал, — буркнул Архаров.

— Что так? — покачал головой Визгликов.

— Это личное, проблемы с женой.

— Видишь девушку? — Стас показал пальцем на копающуюся в телефоне Глашу. — Это Глафира Польская, у неё проблемы с маньяками. У неё удивительная способность попадаться к ним в лапы, но даже она не берёт отгулы, если только не попадает в больничку. Мы же, Тёма, с тобой в самом начале нашего знакомства, когда ты бомбил на лимузине, сразу договорились: либо ты «каблук» и тебе здесь не место, либо ты оперативник и тогда — велком.

— То есть любить свою жену, по-вашему, это преступление? — вспылил Архаров.

— Нет. Но любовь и уважение должны быть взаимными. Если бы она любила тебя, то не гнобила и не заставляла стоять во всяких уничижительных позах на ступенях социальной лестницы, разбазаривая талант сыщика. И уж тем более не тащила бы позорище, которое ты называешь «личное», к тебе на работу.

— Но, Стас…

— У меня к тебе всё, — резко оборвал Архарова Визгликов. — Так, пошли все на совещание, а то Лисицына а-на-нашки даст. А что-то мне подсказывает, что рука у неё ой какая тяжёлая.

Крепкий кофе немного разогнал коллективную хандру, погода за окном не казалась такой уж противной, кабинет стал уютным, а безбрежное море невыполненных дел не таким большим. Лисицына присела возле окна, раскрыла блокнот и, воззрившись на притихших сотрудников, произнесла:

— Кто начнёт доклад?

— Давайте я, — вырвался вперёд Погорелов. — У меня просто допрос назначен на обеденное время.

— Скажи мне, как там твоя подопечная? — спросил Стас.

— Нормально. Испуганная, конечно, но держится, — слегка улыбнулся оперативник.

— Погорелов, — тянущим тоном произнёс Стас и исподлобья взглянул на Сергея. — Ты помнишь золотое правило?

— Ты о чём? — потряс головой Погорелов.

— Не втрескиваться в опекаемых. А то у тебя уже этот, как его… — Стас пощёлкал пальцами. — Стокгольмский синдром начался. Я понимаю, ты без бабы, простите, без любви маешься, но тот факт, что Яна у тебя ненадолго поселилась, не значит, что она останется у тебя навсегда.

— По-моему, стокгольмский синдром — это про другое, — заметила Глаша.

— Вот и нет. Яна твоя взяла в заложники холостяцкую берлогу Погорелова. Так что я совершенно справедливо называю Погорелова пострадавшей стороной, проявляющей чувства к виновнику ситуации.

— Станислав Михайлович, — медленно проговорил Погорелов, — идите, пожалуйста, куда-нибудь пользу обществу приносить. А я пока по делу хочу сказать. Короче, послал я запрос в Ленэнерго, по поводу того, что свет в округе, где Кононову похитили, на пятнадцать минут регулярно отключается. Они ответили, что есть такое, но там какая-то беда с подстанцией. По какой-то причине пока что заменить не могут. Но важно то, что об этом недомогании местной станции знало очень много людей и в принципе это нам ничего не даёт.

— Даёт, — твёрдо сказала Лисицына. — Даёт то, что ты берёшь нашего криминалиста, звонишь энергетикам, и вы едете к той подстанции. А ещё делаешь запрос местным следакам и спрашиваешь, не было ли потеряшек за последние полгода. А также очень важно узнать не было ли неудачных нападений. Советую поговорить с местным участковыми, вдруг кто-то вспомнит о таких случаях, особенно, когда не было заявлено.

— Ты думаешь, он учится? — спросил Стас.

— Да, — покивала Лисицына. — Там место крайне удобное. Он мог там отрабатывать нападение, тренироваться, так сказать. Потому что покупка трупов и последующее расчленение, тоже тянет на подготовку к охоте на живые цели. Пока не может переступить черту или просто смакует. Версия, возможно, и неверная, но отработать нужно.

— Согласен, — покивал Стас. — Погорелов, ты вернись в тот магазин, поспрашивай там у барышень, может, они что-нибудь скажут про нападения.

— Хорошо.

— Мне кажется, у Кирилла нужно одолжить не особо занятого сотрудника, который в электричестве шарит. А то Погорелов с Юлией Дмитриевной в этом вопросе вряд ли хорошо подкованы, — сказал Визгликов.

— Но они же не одни пойдут, а с мастером.

— Стоп! — вдруг гаркнул Визгликов.

— Что такое? — Лисицына, фиксировавшая информацию короткими пометками в блокноте, перевела взгляд на Стаса.

— Слово «поломки», реанимировало мою память. Когда я пришёл сюда в первый день и знакомился с охранником, к нам подошла Вера и сказала, что у неё не работает внутренняя телефонная линия. Она просила вызвать ремонтника.

Латунин сразу же поднялся с места и, глянув на Лисицыну, проговорил:

— Я пойду всё выясню.

— Давай, давай, — нахмурившись проговорила Лисицына. — Может, кто-то ещё что-то вспомнит, мы же вроде как здесь на следственной работе, — зло добавила она.

— А зачем здесь вообще эта внутренняя телефонная линия? — задумчиво произнесла Глаша.

— Потому что она должна быть защищена. Никакие месседжи не подходят, когда передаёшь важные улики или детали дела, — сказал Стас. — Ну это как бы в идеале. Но по итогу это просто чья-то дичь для отмывки денег, потому что ни у кого нет времени бежать к этому самому внутреннему телефону и что-то там передавать. Да и твой коллега тупо может быть на улице или уехал на допрос.

— Короче, Латунин пусть выясняет, а мы дальше идём. Сергей, продолжай.

— Таким образом, сведя воедино сведения всех причастных к продаже, — Погорелов запнулся, — тел, получаем следующее: не по возрасту предприимчивый племянник доктора из морга, санитар из Лодейного поля и санитар Федотов разговаривали с одним и тем же заказчиком.

— Способ связи какой? — спросила Лисицына. — Они могут к нему как-то обратиться, чтобы мы могли попытаться его вычислить?

— Исключено. Способ связи всегда односторонний. Делают работу в срок и получают деньги. Если нет, то могут со своим трупом делать что хотят, — развёл руками оперативник.

— Ну мы же можем предположить, что заработать лишнюю копейку хотят многие, а вот дисциплина и исполнительность не у всех дотягивает до нужной планки.

— Особенно у Федотова всё отлично, — хохотнул Визгликов.

— Однако ж он свою работу сделал. Я к чему