Четвертая подсказка - Кацухиро Го

справедливость»? Этот вопрос, повисший без ответа в воздухе, затуманивал представление Тодороки об «обычной справедливости». Не так много времени заняло, чтобы Тодороки превратился в следователя средних лет, которого за глаза называли бесхребетным. «Господин Тодороки, пожалуйста, не напрягайтесь. Когда вы напрягаетесь, нам становится не по себе…»

Судзуки сказал: «Если где-то что-то взорвется и кто-то умрет, тогда, наверное, какие-то другие люди будут об этом скорбеть… Но ведь эти люди не одолжат мне сто тысяч иен. Умри я – они обо мне не пожалеют, и пытаться предотвратить мою смерть тоже не будут».

Тодороки спросил себя: «Почему я собираюсь выполнить пожелание Руйкэ? Потому, что это приказ? Действительно ли дело только в этом?.. Нет, это не чувство долга сыщика. Про такую штуку, как честолюбие, я давно забыл. Если б я был обычным собой, то никогда не позволил бы себе встревать в дискуссию, чтобы высказать свою догадку. Я бы рассматривал это просто как работу».

Тем не менее сейчас Тодороки хотел услышать, что скажет подозреваемый. Хотел узнать истинные соображения безобидного бомбиста, называющего себя Тагосаку Судзуки.

Звук шагов на обратном пути в зал для заседаний наложился на голос Судзуки: «Может быть, и хорошо, если взрыв произойдет?»

14

– Ты слышишь меня, свинья?! – донесся через дверную щель гневный крик, и кулак ударил по стальному столу.

Детектив из Первого следственного отдела, считающийся одним из лучших исполнителей роли Северного ветра [43], заметил Киёмию и пожал плечами с немного виноватым видом. Напротив него дремал Судзуки. Обертка сэндвича была аккуратно сложена.

Грозный на вид мужчина поднялся со своего места и подошел к Киёмии. Выходя из следственной комнаты, он с горечью бросил:

– Этот гад ни слова не произнес. Хотя я уже был на грани срыва.

Непривычно было видеть, как человек, прославившийся тем, что прижал к стенке множество якудз и подобных им типов, не мог скрыть своего замешательства. Те его многочисленные резкие вопросы и угрозы, с которыми Киёмия познакомился через общее приложение, Исэ уже наверняка превратил для протокола в более мирные формулировки. Тон следователя тоже легко можно было представить: чувствовалось, как он наседает. Наверняка была и какая-то оскорбительная лексика, которую Исэ не мог оставить в протоколе.

Реакции Судзуки в записях не было вообще. Было ли это молчанием человека, который трясся от страха, или же он и бровью не повел? Ответом, непонятным из текста, была картина дремлющего Судзуки, только что представшая глазам Киёмии.

Сыщик, игравший роль Северного ветра, не переставая что-то говорил – энергично, будто плевался. «Информации слишком мало! Надавить не на что! Нет, дело не только в этом. Эта сволочь действительно понимает по-японски? Начинаешь сомневаться: может, у него глаза не видят или уши не слышат? С публикой, которая наркоту жрет, и то общий язык найти проще».

Киёмия вошел в следственную комнату. Руйкэ сзади закрыл за ним дверь.

Подход полиции к допросу Судзуки был беспрецедентным. После того как стала ясна поражающая сила бомб, руководство спустило приказ – на допросах особо не церемониться. Мол, ничего страшного, если будут какие-то перегибы, мы всё урегулируем; ваше дело – стараться изо всех сил. Приказ был неофициальным, но фактически это выглядело так, будто все органы силовой структуры, включая и полицию, и прокуратуру, и даже суды, объединились в своей решимости раздавить этого человека.

Перед уходом Северный ветер с задумчивым выражением лица ударил кулаком по своей ладони. Это было похоже на предзнаменование: предстоит переход к методам ведения допроса из предшествующей эпохи. Приближается дождь с грозой и молниями, который будет посильнее мягенького Северного ветра. Руководство до сих пор не дало указания вести аудио- и видеосъемку допросов, и этот сигнал был более чем очевидным.

«Это поражение», – подумал Киёмия, сев напротив Судзуки и крепко сцепив пальцы рук. Это поражение полиции. Правовое государство, отказывающееся от собственных правил, само опускается до уровня преступников. И что теперь – как ни в чем не бывало согласиться с этим? Или заблаговременно остановиться?

«Все будет зависеть от того, на что я окажусь способен».

– О-о! Я устал ждать вас, господин сыщик… – Выглядевшие сонными глаза Судзуки резко прояснились.

– Извините, надо было сделать много дел.

– Что вы, никаких проблем… Благодаря вам я смог немного отдохнуть. Сами-то вы как, господин сыщик? Спите, едите нормально?.. Нет, так нельзя. Конечно, это прекрасно, когда человек всего себя отдает работе, но здоровье-то поважнее будет. Особенно в нашем с вами возрасте. Малейшее невнимание к здоровью может привести к большой болезни.

– Приму это к сведению. Как мой сменщик? Надеюсь, он не позволял себе ничего плохого?

– А-а, вы о том человеке, который был до сих пор? Очень бодрый человек. Может, правильнее сказать – энергичный. Похож на члена группы поддержки школьной бейсбольной команды. Постепенно я начал чувствовать себя как дома. Знаете, бейсбольные матчи команд старшеклассников невозможно смотреть в трезвом состоянии. Дети, которые намного моложе меня, блистают, блистательно и их будущее, и это становится реально невыносимым. Поэтому я не могу смотреть их матчи, если не пьян. Но когда человек пьян, ему ведь хочется спать, правильно? Вот и я вспомнил это – и тут же захрапел. Позор, конечно…

– Вы вроде бы сказали, что не будете разговаривать, пока я не отвечу на восьмой вопрос?

– Да, да. Я считаю, что обещания – очень важная вещь. Обратите внимание, из всех живых существ на этой планете, пожалуй, только люди дают друг другу обещания. Конечно, я не биолог и в подробностях не изучал редких животных, обитающих в дебрях Амазонки. Но мне так кажется. Наверное, это очень человеческая черта – давать обещания и потом надлежащим образом их выполнять… Кстати, господин сыщик, который сейчас час?

– Совсем скоро будет семь утра. Солнце уже встает.

– Вот оно как… Получается, уже много времени прошло. Когда я попал сюда, была кромешная тьма…

– Взрывов не было.

Судзуки резко закрыл рот.

– Жертвы и ущерб – нулевые. Спасибо за сотрудничество.

Краешки губ Судзуки импульсивно приподнялись в ответ на провокацию. Киёмия не думал, что смог нанести удар по его позициям. Но все равно эту провокацию стоило устроить. Хотя бы для того, чтобы добиться от Судзуки этого выражения лица, настолько далекого от его дурацкого спектакля. Это еще примерно пятьдесят фрагментов пазла.

– Это радует, – сказал Судзуки с довольным видом. – Очень радует. Если я оказался чем-то полезен, для меня это наивысшее счастье. Теперь я могу подумать, что есть смысл в существовании даже такого человека, как я.

– Зачем вы пошли на собеседование для работы доставщиком газет?