Четвертая подсказка - Кацухиро Го

– Не припоминаете?.. Что ж, давайте я вам расскажу. Вчера в семь часов утра, то есть примерно в то же время, что и сейчас, вы посетили пункт продажи газет. Спросили, нет ли вакансий на неполный рабочий день и тут же прошли собеседование. Однако на работу вас не взяли по причине отсутствия водительских прав. По словам начальника пункта, который с вами общался, во время разговора вы показали пальцем на мотоциклы для доставки газет и спросили: «Их у вас никогда не крадут?»

«Мотоциклы обычно оставляют перед офисом, – таким был ответ начальник пункта на вопрос Судзуки. – Они не настолько хороши, чтобы кому-то захотелось развлекаться таким образом».

– На мотоциклах были бомбы? Надеюсь, вы не думаете, что это я их подложил?

– А это не так?

– Не помню. Но разве это не странно? Если я проводил рекогносцировку в семь утра, то когда же, по-вашему, подложил бомбы? Сколько бы мотоциклы ни стояли снаружи, в светлое время всегда есть риск, что тебя кто-то заметит. По вашим словам, господин сыщик, я был в Кавасаки, не так ли? После этого устроил дебош в винном магазине, после этого меня задержали, а после этого я все время нахожусь здесь…

– Бомбы вы подложили до этого. А вчера посетили пункт продаж, чтобы посмотреть, не были ли они обнаружены.

Вопросы о защищенности мотоциклов от воровства Судзуки задавал с той же целью.

– Что думаете? По-моему, это разумное объяснение.

– Да, вы всё сказали правильно. Конечно, за исключением того, что я об этом не помню.

– Ваш визит – неопровержимый факт.

– Если так, то, может быть, я собирался там работать? – невозмутимым тоном произнес Судзуки. – Согласитесь, это ж естественно? Ни по какой другой причине люди не ходят на собеседования… Вижу, вы мне не верите! Но послушайте, господин сыщик, у меня тоже есть желание трудиться. Вернее, может быть, не столько желание трудиться, сколько ощущение собственной вины. Если только и делать, что есть, спать и пить, то будешь чувствовать себя в долгу перед людьми, не сможешь смотреть им в глаза. Как говорится, кто не работает, тот не ест. Знаете, я из тех, кто всерьез относится к этим словам. Для меня невыносимо так просто сидеть на месте. Мне кажется, что такие людишки, как я, должны больше страдать, даже когда они просто дышат, должны испытывать в два раза больше тягот, чем другие. Думаю, иначе будет неправильно. Если ты не можешь нормально работать, значит, должен оставаться на дне, в самом низу дна. На задворках города, на обочине дороги. Ты не имеешь права сесть даже на свободное место. Ты должен склонить голову и спросить разрешения. «Прошу вас, господа, простите меня за то, что я вообще живу…» Вот как-то так.

– Вы слишком преувеличиваете.

– Но ведь это же неправильно, если такой, как я, человек, который не работает и живет праздной жизнью, будет строить из себя что-то важное. Бездарные люди, тупые люди, лентяи, которые никогда в жизни не старались и не пытались что-то сделать, – все они должны испытывать больше невзгод, чем обычные люди. С ними должны происходить ужасные вещи. Они заслуживают того, чтобы, харкая кровью, рыскать в поисках объедков.

Киёмия сразу и не нашелся, что ответить. Было очевидно, что Судзуки порет чушь. После всего, что произошло, его слова про серьезное намерение работать даже на шутку не тянут. «Просто наспех придуманная буффонада… Почему же она так действует мне на нервы?»

– Господин сыщик! Разве вы сами так не думаете? Мир должен быть более справедливым. Неполноценные люди должны в жизни идти по тому пути, которого заслуживают. В действительности же сплошь и рядом происходят ненормальные вещи. У меня нет ни малейшего намерения винить кого-то за свою бездарную жизнь. Но знаете что? Бывают моменты, когда я все-таки думаю, что это ненормально. Ведь это же несправедливо, правда? Оставим в стороне таких, как я. Есть люди гораздо более порядочные, добрые и честные, чем я; это люди, которые стараются изо всех сил, работают в поте лица, которым приходится совать руки в канализацию и ходить по грязи. Так вот, они горбатятся ради того, чтобы получать в день то ли семь, то ли восемь тысяч иен. С другой стороны, есть сообразительные люди, сидящие в своих кондиционированных офисах или в уютных гостиных своих домов, что-то там щелкающие на клавиатуре и клацающие мышкой, и за это зарабатывающие в десятки, а то и в сотни раз больше денег, чем те, кто трудятся в поте лица. Да, я понимаю, у такого устройства мира есть свои сложные причины, и благами этой сложности пользуюсь в том числе и я сам. Но это не значит, что я могу безразлично сказать: «А, вот оно как?» Не могу. Так как я понимаю: все это на самом деле ненормально.

Тут Киёмия сообразил, что он всю дорогу терпит. Терпит возникшее в нем ощущение – кажется, что крошечные жучки, бесчисленные черные насекомые, проникают в его нервы.

– Поэтому я пересмотрел свои взгляды. Решил, что работать не буду. Подумал, что меня и так все устраивает. И что если действительность сплошь и рядом ненормальна, то, может быть, и тот абсурд, что отбросы вроде меня живут безмятежной жизнью, – тоже закон мироздания? Тогда зачем сокрушаться из-за такой незначительной несправедливости? Зачем лить воду на раскаленный камень или зачем давать работу Тагосаку?

– Хватит уже. Надо ведь, чтобы я ответил на восьмой вопрос?

– Да, да. Все именно так, господин сыщик. Где поднимался дым?

– Ответ – …

– Нет! Отвечать нельзя! – Это был Руйкэ.

Киёмия обернулся на своего подчиненного, встретил его острый взгляд и осознал, что его мышление начало подвергаться эрозии.

«Верно. Если я отвечу, восьмой вопрос закончится. И останется только один вопрос…»

– Господин Судзуки… Без комментариев.

Ответ «без комментариев» означает, что этот вопрос не засчитан. Что его не было. Когда «Девять хвостов» закончатся, Судзуки, возможно, замолчит. Надо затягивать игру до того момента, когда удастся предотвратить третий взрыв.

– Что ж, пожалуйста, задайте мне восьмой вопрос заново.

– О как…

Судзуки прыснул от смеха. Ха-ха-ха… Грязно смеясь, он затрясся всем телом и начал хлопать в ладоши. Киёмия молча смотрел на это. Все нормально. Сбой в работе предотвращен. Всё под контролем. Черные жучки уже исчезли.

– Господин сыщик, – Судзуки перестал смеяться. – Вы не беспокоились? Что с момента взрыва в четыре часа утра прошло три часа и что в это время может быть следующий взрыв?

– А почему