Искатель, 1999 №6 - Юрий Дмитриевич Маслов

— И чем он это мотивировал?

— Галя очень тяжело перенесла смерть Краевой, и Сидоров сказал, что ей необходимо сменить обстановку, отдохнуть…

— А Галя другого мнения. Она считает, что Сидоров — обыкновенный пройдоха и жулик, что его единственная цель — завладеть вашим имуществом и деньгами.

Удар, как говорится, был ниже пояса. Линдер, забыв чокнуться, залпом опустошил свою рюмку и тут же налил новую.

— У вас есть доказательства?

— Есть, — сказала Митасова. — Но я их выкладывать не стану.

— Почему? — искренне удивился Линдер. — Мы же договорились: откровенность за откровенность.

Лицо Митасовой осветилось печальной улыбкой.

— Я боюсь, что вы мне не поверите.

— Я постараюсь.

— Нет уж, — отрезала Митасова. — За доказательствами обращайтесь к Гале. Это ее тайна, и только она вправе ее раскрыть.

— Так она жива?!

— И здорова.

— И я могу ее увидеть?

— Можете, если дадите слово, что никому о вашей встрече не расскажете.

— Даю!

— И еще одно условие… Впрочем, об этом условии я вам сообщу в машине. Договорились?

— Да, — вскочил Линдер.

— Не торопитесь, — остановила его Митасова. — Сперва выйду я, а затем, минут через десять — вы. Свернете направо, дойдете до угла и увидите темно-синий «жигуленок»… Все поняли?

— Да здесь и верблюд поймет!

Яша поджидал Митасову у Патриарших прудов. Когда она подошла, он приоткрыл заднюю дверцу, спросил нетерпеливо:

— Порядок?

— Ухнул, как белый медведь в прорубь.

Яша, выражая радость, хлопнул в ладоши, вытащил из кармана сотовый и соединился с Градовым, который находился у него в квартире.

— Алексей Васильевич, у нас полный ажур.

— Поздравляю! Когда ждать?

— Минут через двадцать — двадцать пять. Клиентка для разговора созрела?

— Рвется в бой. Хочешь с ней поговорить?

— Можно, — сказал Колберг и тут же услышал уже ставший родным голос.

— Яша, что на обед приготовить?

— Без разницы. Мне мать что давала, то я и ел.

— Это не дело. Я приготовлю плов и салат из кальмаров.

— Не возражаю. — Яша отключил связь и круто развернулся. — Екатерина Васильевна, я в некоторых вопросах круглый дурак.

— Охотно верю.

— Вы мне можете объяснить…

— Могу, — улыбнулась Митасова. — Ты служил в армии и знаешь, что многие ребята занимались онанизмом. То же самое происходит в женских колониях — процветает лесбиянство. Но это сразу прекращается, как только мужчина оказывается на свободе и находит заветную женщину, а женщина — стоящего мужчину. Так что, если тебе Галя нравится…

— Идет, — перебил Яша. — И не один. «Мерс» за ним побежал.

— Сволочь! — выругалась Митасова. — Только слово дал… Наверное, у него с головой плохо.

— Не волнуйтесь, Екатерина Васильевна. Я его сделаю, как мальчишку.

— Здравствуйте! — Линдер взялся за ручку передней дверцы, но Митасова усадила его рядом с собой, сняла с него шляпу и натянула на голову спецназовскую вязаную шапочку с прорезями для глаз, причем натянула так, что прорези оказались на затылке.

— Вы мне не доверяете? — спросил Линдер.

— Береженого Бог бережет, — усмехнулась Митасова.

Яша перестроился в левый ряд и, убедившись, что «мерс» следует за ним, неожиданно до упора вдавил в пол педаль газа, одновременно вывернув руль. Машина взревела, визжа колесами, описала на месте полный круг и рванулась вперед.

— Лихо! — Митасова обернулась и, заметив, что «мерс» безнадежно застрял, удовлетворенно откинулась на спинку сиденья. — А ты, Яша, на все руки мастер!

Встречу Линдера и Синичкиной Градов вспоследствии называл двадцать четвертой серией бразильского фильма «Рабыня Изаура», ибо развивалась она точно по схеме вышеуказанного сериала: необъяснимо вспыхнувшая любовь, поцелуи, страстные объятия. Затем, когда костер радости постепенно угас, — заслуженные и незаслуженные упреки, оскорбления, гнев, отчаяния и, наконец: счастливое примирение — хэппи энд.

— Как ты мог со мной так поступить? — топала ножкой Синичкина. — Я тебя любила, нет — боготворила, на коленях перед тобой ползала, служила верно и преданно, как рабыня, а ты… Предатель! Иуда! Креста на тебе нет, мерзавец!

— Да подожди ты, — лил слезы Линдер. — Объясни все по порядку. Что случилось?

— А ты не знаешь?

— Понятия не имею.

— Врешь, сукин сын! Ты специально все подстроил!

— Что?!

Синичкина вскинула голову, уперла руки в бока и, выпятив грудь, достойную кисти Рафаэля, бросилась в атаку.

— Кто решил меня спровадить из Москвы?

— Сидоров. Чтобы ты отдохнула, поправила здоровье…

— В публичном доме?

— Не понимаю. — Линдер испуганно вжал голову в плечи.

— Ты многого не понимаешь и не знаешь, что творится за твоей спиной. Тебе известно, что Сидоров приказал мне оформить недвижимость на Вернера, а деньги перевести в его банк во Франкфурте-на-Майне?

— Как?

— Они решили тебя кинуть! Понял, дурак безмозглый!

— Не может быть! — Линдер схватился за сердце и жестом попросил стакан воды.

— Может! — Синичкина грудью прижала Линдера к стене. — А когда я не согласилась, пригрозили расправой. Сидоров сказал, что его ребята сперва изнасилуют меня, а затем выкинут из окна.

— Он пошутил.

Синичкина, приподняв юбку, спустила трусики.

— Это о твою, что ли, жопу гасили сигареты? Отвечай! — Она привела себя в порядок и ткнула Линдера пальцем в грудь. — К счастью, у меня в гостях находилась Катерина. Она и спасла меня — вырубила этих мерзавцев из газового пистолета. И теперь мы скрываемся. Яшка нас приютил. Он друг Катерины.

Линдер отвесил Колбергу глубокий поклон.

— Спасибо. Я добро помню.

— А заодно поблагодари и господина Градова. Он друг Яши и может помочь тебе выбраться из ямы, в которую ты по собственной дурости забрался.

Линдера уже не держали ноги. Он медленно приблизился к столу, сел в кресло и закрыл лицо руками. Затем сказал:

— Я вас слушаю.

— Яша, у тебя «рябиновка» осталась? — подумав, спросил Градов.

— Найдем.

— Налей нам с господином Линдером по стаканчику. Я думаю, это поможет нашему взаимопониманию.

Яша принес бутылку. Градов выпил, подождал, пока эту же операцию проделал Линдер, и, закурив, спросил:

— Вы Сыча, простите, Сычева Виталия Семеновича знаете? Из Центральной группировки?

— Слышал, но лично не знаком.

— Это и не обязательно. У него всему голова Володя Осокин, мой хороший друг. Если я с ним поговорю, он может наехать на Сидорова. Ему это — удовольствие, вам — прямая выгода.

— Каковы его условия?

— Обычно он берет сорок процентов.

— А вы?

— Нам с Яшей десять и Катерине с Галей десять. Устраивает?

— Я согласен. — Линдер резко вскинул голову. — Но при одном условии…

— Слушаю.

— Чтобы я этого Сидорова даже во сне не видел!

— Во сне не знаю, но что ваши стежки-дорожки в жизни больше не пересекутся, ручаюсь.

— Когда я вам должен передать деньги?

— После завершения операции.

— Я могу быть свободен?

Градов кивнул. Яша нацепил на голову Линдера спецназовскую шапочку и проводил до