Сиделка - Джой Филдинг

– Похоже, в доме пусто, – заявила она. – Папа! Элиз! Есть кто-нибудь дома?

– Думаю, нам пора идти, – заметила я, чувствуя большее облегчение, чем хотелось бы признать.

– И упустить бесценную возможность оглядеться?

– Что ты имеешь в виду?

Она порылась в сумочке и достала подозрительно знакомый предмет.

– У тебя есть ключ?

– Пусть папа и отобрал твой, но про мой он совсем забыл.

– Предлагаешь зайти?

– Думаешь, стоит? – переспросила Трейси, словно это была моя затея. – Ну, типа, вдруг что-то случилось.

– Не знаю. А если они вернутся, пока мы в доме?

– Я скажу, что заволновалась, когда никто не ответил на мои звонки, и мы зашли проверить. Не станут же они обвинять меня в том, что я за них беспокоюсь!

«Нет. Они обвинят меня», – подумала я.

– Давай, – подначивала сестра. – Осмотримся по-быстрому, убедимся, что все как надо, и уйдем. Никто и не узнает, что мы здесь были.

– Н-ну… – протянула я, отступая к ее машине.

Но было поздно: Трейси повернула ключ в замке. Дверь открылась.

И завыла охранная сигнализация.

Глава 38

– Черт! – вскрикнула я, озираясь на улицу.

– Не бойся, – ухмыльнулась мне Трейси. – Я знаю код.

Она нажала несколько цифр, и сигнализация милосердно умолкла.

– Они с незапамятных времен его не меняли, – пояснила сестра, увидев мое удивление. – Дата моего рождения. Теперь заходи и закрой дверь. У нас мало времени.

– Что будем делать?

– Я же сказала: осмотримся. Идем. – Она быстро зашагала к лестнице. – Мы не были наверху с тех пор, как умерла мама.

Я хотела отказаться, но поняла, что любопытство гложет меня не меньше, чем сестру. Мы прошли прямо в хозяйскую спальню, и я, надо сказать, с большим облегчением увидела, что там почти ничего не изменилось с тех пор, когда была жива мама. Единственное отличие было в том, что с кровати, на которой она когда-то лежала, сняли все белье, а стеганое белое одеяло аккуратно сложили в изножье голого матраса.

Трейси тут же подошла к комоду и ловко начала шарить по ящикам.

– Ничего. Должно быть, папа убрал остальные украшения.

В отличие от одежды. Она все еще аккуратно висела на вешалках, а туфли на высоких каблуках, которые мама не надевала много лет, стояли рядами в шкафу.

– Господи, ты только посмотри! – выдохнула Трейси. – Тут же настоящая классика. Версаче, Диор… О боже! Костюм от Шанель! Помнишь, как мама его надевала? Потрясающе! Ему же, наверное, лет двадцать. Не верится, что он до сих пор в моде. – Она приложила к себе розовую юбку и жакет в тон. – Что скажешь?

Я пожала плечами и нервно огляделась.

– Примерю, – решила сестра.

– Что? Нет!

– Всего на пару секунд. – Трейси поспешно скинула зимнюю куртку и теплые брюки, которые надела поверх тренировочного костюма. – Что скажешь? – спросила она, натягивая юбку на узкие бедра. – Нормально смотрится? Идеально подходит, да?

– Как на тебя сшито, – подтвердила я, когда сестра поправила жакет на плечах.

– В самом деле. – Она сбегала в ванную, чтобы посмотреться в зеркало над раковиной. – Мне нравится. Я его возьму.

Мне вспомнился визит полицейских после того, как отец заметил пропажу украшений.

– Вряд ли это удачная мысль.

– Не дури. Мама хотела бы, чтобы костюм достался мне, а папа и не узнает. Давай! Здесь и на тебя что-нибудь найдется.

– Мне не подойдет.

– Может, блузку? – предложила сестра. – Блузка может подойти.

– А зеленая шелковая блузка тут? – вспомнила я о вещице, которую нашла в шкафу Элиз и которую сиделка, по ее словам, взяла погладить и не успела вернуть.

– Ты на удивление конкретна, – заметила Трейси, роясь среди вешалок, и вдруг замерла. – Что это было?

– Ты о чем?

– Мне показалось, я что-то услышала.

– Что именно?

– Машину.

Мой взгляд метнулся в сторону передней части дома.

– Шутишь?

– Иди проверь.

Меня не пришлось просить дважды. Я бросилась по коридору в спальню, которую мы когда-то делили с сестрой, пригнулась перед окном и осторожно выглянула на улицу.

Но там было пусто: никаких машин, кроме той, на которой приехали мы с Трейси.

– Никого, – доложила я, вернувшись в хозяйскую спальню.

– Слава богу! У меня чуть инфаркт не случился. Ты погляди. – Она показала мне строгие брюки. – Представляешь, это же Ив Сен-Лоран!

Я улыбнулась, вспомнив, как мама надевала эти брюки, когда еще была достаточно здорова, чтобы их носить.

– Только не примеряй, – предупредила я, но опоздала.

Юбка от Шанель валялась на полу, а брюки от Сен-Лорана уже были натянуты до середины бедер.

– Жаль, у нее нет вещей от Виктории Бекхэм.

– Трейси, хватит! Пора уходить.

– Ой… Ладно. Все равно больше не вижу ничего такого, что мне нравится.

Она схватила свою куртку и одежду, которую решила забрать, но вместо того, чтобы направиться к лестнице, прошла прямиком в отцовскую комнату.

– Трейси! Бога ради…

– Я же говорила тебе, что Элиз теперь спит здесь, – заметила сестра, не обращая внимания на мои предупреждения. Бросив одежду на отцовскую кровать, она открыла шкаф. – Я только посмотрю. Украшения должны быть где-то здесь. О боже. Гляди-ка, зеленая шелковая блузка! Ты что, ясновидящая?

– Она принадлежала маме, – пояснила я, чувствуя, что меня слегка мутит при виде одежды Элиз, висящей рядом с отцовской.

– А теперь, похоже, принадлежит сиделке, – рассудила Трейси. – Едва ли получится забрать ее так, чтобы она не заметила. Остальные вещи какие-то слишком старушечьи, даже для тебя. Только не обижайся.

– Не обижаюсь. Может, теперь пойдем?

– Еще минутку… – Сестра подскочила к комоду и открыла верхний ящик. – Господи!

– Что там?

– Кажется, меня сейчас вырвет!

– Почему? Что ты нашла?

Трейси повернулась ко мне. В ее руках болтался черный кружевной корсет с прицепленными к нему подвязками.

– Ого… – выдохнула я; потом, не подобрав других слов, повторила: – Ого.

– Это не все. Похоже, тут еще черные чулки в сеточку.

– И слышать ничего не хочу.

– Как думаешь, кто все это надевает, – спросила Трейси, – Элиз или папа?

И вдруг мы обе согнулись пополам от истеричного смеха. Утробный хохот сотрясал нас от макушки до пят.

– Господи… Меня точно сейчас вырвет! – простонала Трейси между взрывами хохота.

– Я выпрямиться не могу, – пожаловалась я, схватившись руками за поясницу и пытаясь разогнуться.

Не припомню, когда в последний раз так смеялась. Мне в буквальном смысле нечем было дышать.

И тут, хватая ртом воздух, я что-то услышала.

– Тихо! – рявкнула я, мигом перестав смеяться.

– Что?

– Дверь машины хлопнула.

– Ты уверена? В прошлый раз ты ошиблась.

– Уверена. – Я не стала даже напоминать, что в прошлый раз шум послышался сестре, а не мне. – Что будем делать?

Трейси