Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова

– Такого рода воздействие, – размеренно говорил Гройс, проделывая все эти фокусы, – рассчитано на то, чтобы перегрузить тебе каналы восприятия. Ты никогда не задавал себе вопрос, отчего это цыганок не встретишь в лесу?

Никита засмеялся.

– А зря! Они выбирают места шумные, с толчеей не только потому, что в суматохе проще удрать. Но и потому, что в толпе на вокзале или на рынке у многих случается сенсорная перегрузка. Слишком много внешних стимулов – и нервная система начинает сбоить. Первым отключается автопилот принятия собственных решений. Сказали тебе «Достань купюру из кошелька, любую» – и вот ты уже полез в карман за деньгами. «Любую» говорится лишь для того, чтобы у тебя оставалась иллюзия, будто ты по-прежнему что-то контролируешь. Жертва цепляется за эту иллюзию, и это тоже помогает цыганкам выполнять свою работу. Ходят они обычно по двое, чтобы с двух сторон тебе в уши петь… В буквальном смысле. Создают стереосистему. Чем больше точек выхода звука, тем сильнее воздействие. – Он наклонился и с неожиданной силой постучал Никиту по правому плечу. – Тук-тук!

– Кто там? – машинально отозвался Маевский.

– Это я, почтальон Печкин! Принес заметку…

– …Про вашего мальчика, – закончил Никита.

Место, в которое ткнул Гройс, до сих пор побаливало.

– Только я вам ее не отдам, – добавил он, ощущая себя как-то странно: он определенно не хотел продолжать цитировать мультфильм и в то же время не мог остановиться. – У вас доку́ментов нету.

Гройс откинулся на спинку кресла. Платок, танцевавший перед глазами Никиты, лег на колени старика обычной тряпочкой.

– Документов у нас, может, и нету, – обычным ворчливым тоном сказал Гройс. – А вот ходики твои, сударь мой, имеются.

Маевский остолбенело уставился на собственные часы, лежащие в ладони Гройса, затем – на левое запястье. К этой руке никто не прикасался!

– Отвлекали, значит… – пробормотал он.

– И отвлекал, и перегружал, – согласился Гройс. – И еще кое-что, но это я тебе потом расскажу.

Айнур смотрела на Маевского с усмешкой. Покраснев, он надел часы.

– Запомните несколько простых правил. Если чувствуете, что теряете контроль над телом, с силой втяните воздух носом. Подчеркиваю, не ртом, а носом. Вы должны обеими ноздрями ощутить каждый кубический сантиметр воздуха. Это лучше работает зимой, чем летом. В духоте может вовсе не помочь.

– И что тогда делать? – спросила Айнур.

– Выругайся, – сказал Гройс.

– Что?

– Матом. Самые грубые слова, какие знаешь. Те, за которые в детстве прилетело по губам, например. Ну, это скорее Никите подходит. А тебе, Айнур, надо вспоминать самую мерзкую брань, которую ты слышала.

– Вслух произносить? – ужаснулась Айнур.

– Для начала можешь про себя. Но внятно, четко. Сосредоточься на словах.

– Я слышал, если пытаются загипнотизировать, надо про себя стихи читать, – вспомнил Никита, пытаясь реабилитироваться.

– Боже тебя упаси! Дополнительно сам себя введешь в транс. Поэзия, собственно, для этого и предназначена.

Ну и ладно, подумал Маевский, наизусть знавший только строчки «Белая береза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром».

– Учтите, для беседы с телефонными мошенниками эти способы тоже годятся, – сказал Гройс. – Если чувствуете, что собираетесь сделать что-то глупое, а перестать не можете, вдыхаете воздух носом и про себя произносите Петровский загиб. Хоть большой, хоть малый. По частям. Никита наверняка его знает, а ты, Айнур, погугли. Переходим к следующему пункту… – Он поднялся, подошел к принтеру, стоявшему в углу, и включил его. – Сейчас нам кое-что распечатает шайтан-машина…

Не дожидаясь, пока лист выползет наружу, Гройс тяжело опустился в кресло.

– Одиннадцатого мая в Москве были убиты трое: Ольга Воденникова, Ангелина Светлова и Борис Игнатов. Женщин зарезали, мужчину застрелили. Воденникова называла себя тарологом. Светлова – дипломированная гадалка, что бы это ни значило. Но обе они – мелкие рыбешки. А вот Игнатов – фигура известная.

– Экстрасенс, – подала голос Айнур. – Как раз из «Магического боя». Я в новостях читала. Писали, что его застрелила любовница из ревности.

– А я читал, что он кому-то перешел дорогу своими разоблачениями, – добавил Маевский.

– И то, и другое – зверская чушь. Игнатов был убит профессионалом. А что касается разоблачений, они ему были прописаны по сценарию. Именно про замену Игнатова, скорее всего, говорили Пономарев и Бурова. Но я хотел не об этом… – Он рассеянно погладил попугая, ворковавшего у него над ухом. – Так вот: Игнатов, Воденникова, Светлова. Эти трое были друг с другом хорошо знакомы. Три года назад они принимали участие в кастинге шоу «Магический бой». Прошел только Игнатов. Светлову отсеяли после второго отборочного тура, Воденникову – после третьего. Мне сказали, у нее были неплохие шансы попасть в шоу. Но к третьему туру вскрылось, что у Ольги проблемы с алкоголем. Она себя плохо контролирует, когда выпьет, а пила она постоянно. Между прочим, проявила недюжинную изобретательность, организовывая себе бухло на закрытой площадке, которую участникам нельзя было покидать. Лихая дамочка, что и говорить.

Никита ощутил необъяснимую уверенность, что все эти сведения Гройс почерпнул от щеголя, который помогал им взломать компьютер Желтухина.

– Михаил Степанович, – перебил он его на полуслове, – а вы не думали о том, чтобы взять в охрану Иржика? С его товарищем?

– Во-первых, Иржик с его товарищем не являются профессиональными телохранителями, – невозмутимо ответил старикан. – Во-вторых, от пули в голову они меня не спасут. В-третьих, я расцениваю как ненулевую вероятность получить вышеупомянутую пулю как раз от Иржика. Именно от него, – подчеркнул он.

От вопросов, которые напрашивались сами собой, Маевский воздержался.

– Возвращаемся к нашей троице. Одиннадцатого мая с разницей в несколько часов убивают их. На следующий день погибает Петя Селиванов. Следом убили Желтухина. Как только мы сунулись в это дело, напали и на вас. Айнур, напомни, что Петя сказал любовнице насчет денежного вознаграждения…

– «Я планирую получить нечто вроде щедрого пожертвования от одного церковного служителя», – процитировала девушка.

– Церковный служитель – это, несомненно, Пономарев.

– Почему? – удивилась Айнур.

– Потому что кличка у него – Пономарь, – объяснил Гройс. – Деятель такой. Помогает на богослужениях и звонит в колокола. Итак, Петя знал то же, что и мы. Он получил от Желтухина всю информацию о Пономареве и его визави. – Гройс начал поочередно загибать пальцы. – Петя мечтал о собственном доме. И, кроме того, остро нуждался в деньгах. Что мы понимаем, соединив эти три условия?

Айнур молчала, и Маевский решился:

– Он хотел шантажировать Пономарева. Я только не понимаю, как с этим связаны Воденникова, Светлова и Игнатов. Воденникову и дворецкого объединяет только то, что она бывала в доме у Левашовых.

– Не так уж мало, сударь мой…

– Всё равно ерунда какая-то, – упорствовал