Грязный город - Хэйли Скривенор

Еще один колоритный персонаж для шоу с переодеванием, в которых участвовала Амира, подумала про себя Сара.

– Зачем вы встречались с мистером Матерсом в пабе? На то была какая-то особая причина?

– Да нет, просто холодненького пивка захотелось выпить в жаркий день. Если и была какая-то другая причина, я о ней не знаю.

– Не рановато для пива?

– Одно из преимуществ самозанятости, офицер.

– Чем вы занимаетесь, Клинт? – осведомилась Сара.

– Торговой деятельностью в сфере сельского хозяйства, – ответил он, втянув живот.

– Поясните, пожалуйста, – попросила Сара.

– Продаю крупную сельхозтехнику, поставляю трактора, молотилки и все такое. Приносит неплохой доход.

– Вы позволите осмотреть вашу машину или дом?

– Нет, – улыбнулся Клинт. – С какой стати?

– Это помогло бы нам исключить вас из списка подозреваемых.

– Если это так необходимо, оформляйте ордер. Я знаю свои права.

Клинт смерил Сару взглядом. От его глумливой ухмылки у нее мороз побежал по коже.

– А взять образец ДНК позволите? Мы могли бы это сделать прямо сейчас?

Клинт в ответ лишь посмотрел на нее как на дурочку.

– Какие у вас отношения со Стивеном Бьянки? – спросила Сара.

– Отношения – это громко сказано, офицер. Он, конечно, симпатяга, но не до такой степени.

– Вы часто с ним видитесь?

– За все время едва ли парой слов обменялись. Хотя в таком маленьком городке, как наш, это весьма затруднительно. Вероятно, потому, что он говнюк.

– Почему вы так считаете?

– Я не пытаюсь задеть чьи-либо нежные чувства, – он остановил взгляд на грудях Сары, – видимо, в его представлении именно там находились ее «нежные чувства». – Просто другого определения он не заслуживает. Спросите кого угодно. Смазливый говнюк.

– Что вам известно о наркотиках, которые мы обнаружили в воде у дамбы на окраине города?

Сара внимательно наблюдала за его реакцией. В лице Клинта что-то мелькнуло, и затем его черты сложились в неестественно невозмутимое выражение, отметила она.

Пожав плечами, Клинт улыбнулся.

Сара спросила о его прежней судимости – пятнадцатилетней давности.

– Послушай, лапочка, не там ты роешь. Для меня все это давно в прошлом. Я теперь балдею только от жизни.

Он подмигнул Саре. Его взгляд пополз вниз по ее фигуре и остановился на бедрах – очевидно, Клинт пытался пополнить багаж своих эротических впечатлений. Сара едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. «Это еще кто из нас не там роет», – подумала она.

* * *

– Ну, как все прошло? – полюбопытствовал Смити после ухода Кеннарда.

– Мне бы очень хотелось добыть улики против Клинта Кеннарда и установить его причастность к наркоторговле, – сказала Сара.

– Думаешь, он имеет отношение к исчезновению дочери Бьянки? – спросил Смити. Оба вспомнили, но промолчали о том, что Стивен был задержан в Роудсе лишь благодаря провокации Смити.

Сара положила локти на стол и уронила голову в ладони.

– Пока нет вещественных доказательств, спекуляции на эту тему бессмысленны, – произнесла она в стол, закрыв глаза.

– Бессмысленны, но увлекательны, да?

Она рассмеялась. Смити напоминал ей отца. Неиссякаемый источник энергии.

– Завтра будет новый день, босс. Разберемся.

Она надеялась, что Смити прав. Этим он тоже напоминал ей отца: всегда настаивал, что время на их стороне. За минувшим днем всегда наступает новый, и в расследовании всегда открывается что-то новое. Сара остро ощущала, что их время в Дертоне истекает.

Мы

Декабрь 2001 года

У одного из нас отец любил за ужином читать газету – раскладывал ее на столе, подтыкая под край тарелки с мясом и овощами, и читал во время еды, периодически беря в руки и переворачивая страницы. (Хотя из книг и фильмов, которые мы читали и смотрели, нам было известно, что газеты обычно просматривают за завтраком.) В ту пятницу вечером за ужином отец рассказал, что в одном из соседних городов какой-то мужчина провалился в зернохранилище: оборвался страховочный трос. Подробности трагедии в статье не излагались; просто говорилось, что он утонул в зерне, которое обрушилось ему на голову огромными волнами. Отец объяснил, что зерно засосало беднягу, а рядом не оказалось никого, кто смог бы его вытащить. Этот человек был не из местных, не являлся отцом кого-либо из наших знакомых.

– Давление массы зерна, надо думать, было безмерно велико, – сказал отец, не отрывая глаз от газеты.

Когда читаешь утром о каком-то несчастном случае, кажется, что еще возможно что-то исправить, предотвратить. Но к вечеру уже возникает ощущение, что изменить ничего нельзя. Оставалось только есть десерт – натуральный йогурт с бананом или, если мама ходила в магазин, карамельный пудинг в стаканчике, с которого надо снять фольгу, – и благодарить бога, что на сей раз беды и несчастья обошли стороной нас и наших близких.

А в воскресных газетах – вот это да! – упомянули наш город. Кто-то поговорил с кем-то из нас и узнал, что Дертон мы называем Грязным городом. И один из заголовков гласил: «Исчезновение в Грязном городе». Вот и мы прославились.

Правда, тогда мы все еще думали, что Эстер вернется домой. Прошло ведь всего два дня. Ее еще могли найти. Вероятно, обгоревшая на солнце, изнывая от голода и жажды, она плелась по одной из бесконечно длинных пыльных дорог за пределами нашего города.

* * *

В понедельник мы снова пошли в школу. Это был наш первый учебный день после исчезновения Эстер. Когда мы бежали, ранцы подпрыгивали у нас на спинах, а широкополые шляпы слетали с голов, отчего их тесемки, завязанные под подбородками, натягивались и врезались в шеи. Мы ходили по школе, иногда группами, иногда по одному. Обедали, писали в тетрадках друг другу записки, смеялись. Говорили об Эстер, потому что о ней говорили на собрании в школе. Потому что ее имя не сходило с языков наших родителей. Мы пока еще не понимали, что Эстер уже не вернется.

Ронни

3 декабря 2001 года, понедельник

В понедельник утром мама довела меня до ворот школы. Последний раз такое было, когда я только-только пошла в детский сад. Тогда она водила меня за ручку всю первую неделю. В Дертоне имелась только одна школа, где учились и малыши, и старшеклассники. На уроки сюда приходили каждый день все дети города, за исключением тех, кто учился в Роудсе, – потому что они были либо слишком тупы, либо слишком непослушны, либо слишком умны.

У самых ворот мама, недовольно цокая языком, большим пальцем что-то вытерла у меня на лице. Должно быть, на подбородке остались следы клубничного джема, который я ела