Искатель, 1996 №4 - Юрий Дмитриевич Маслов

Родин в двух словах поведал о предложении Кудимовой, высказал свое мнение на этот счет и замолчал, ожидая реакции начальства. Скоков легко поднялся, прошелся вокруг беседки и остановился напротив Волынского.

— Что скажешь, Борис Николаевич?

— Игра пошла в открытую, — помолчав, произнес Волынский. — Они знают, что Добровольский был вашим клиентом, ибо квартирой его матушки занималось агентство недвижимости «Онега», и засуетились, забегали… Спутал им карты и Глазов, который успел подарить свою квартиру Краковской, так что последняя неожиданно для себя стала обладательницей двух квартир — в Коломенском и на Тверской. Квартира на Тверской тянет тысяч на триста — в баксах, и они этот жирный кусок постараются у нее оттяпать, если уже не оттяпали, поэтому я считаю предложение Кудимовой важным и своевременным. Краковская — далеко не дура, и если правильно определит ситуацию, то весь свой гнев выльет на Редькина.

— Не побоится? — спросил Родин, памятуя свой разговор с Эк-васом.

— А чего ей теперь бояться? Это раньше ей могли червонец навесить за связь с иностранцем, а сегодня… Сегодня она может завалиться в постель с кем угодно — хоть с агентом из Интеллидженс Сервис. Так что плевать она хотела на Редькина — не те времена. И убийство Глазова она ему не простит…

— Верно, — одобрительно кивнул Скоков. — Саша, звони Кудимовой, скажи, что я добро на разговор с Краковской дал. А ты, Виктор Андреевич, — он повернулся лицом к Красину, — найди Роммеля, нотариуса, который оформлял дарственную на Краковскую, и выжми из него все, что только возможно. Он многое знает, он встречался с Редькиным или его человеком. Если упрется рогами в землю, скажи, что разговор сугубо конфиденциальный и о нем не узнает ни одна живая душа, ежели и это не поможет, пригрози — лицензию, мол, отберем. Все. Бери Колберга и мотайте!

— А мне работенка найдется? — спросил Волынский, когда Красин и Колбергушли.

Скоков налил себе стакан кефира, выпил и, помолчав, сказал:

— Тебя просил позвонить Егоров.

— Хорошо.

— Между прочим, чем он сейчас занимается?

— Возглавляет отдел по чистке кадров, то есть выявляет взяточников, хапуг и предателей среди своих же сотрудников.

— Грязная работа, — вздохнул Скоков, — но нужная. — И, заслышав хруст гравия, вскинул голову. Перед ним стоял улыбающийся Климов.

— Разрешите доложить, господин полковник?

— Докладывай.

— Дело Глазова приказали закрыть. Я отказался, мотивируя тем, что Глазова убили. И показал им справочку Каширина. Они забрали у меня и справку, и дело.

— Кто?

— Прокуратура Российской Федерации. А именно — следователь по особо важным делам Можейко.

ГЛАВА 10

В нашем сложном мире порой случается так, что события, которые происходят вдали от тех мест и даже от той части света, где мы живем, события, в которых мы ни прямого, ни косвенного участия не принимаем, вдруг оказывают на наши судьбы и дела куда более действенное влияние, чем все наши самые старательные желания воздействовать хоть каким-то образом и на судьбу, и на эти самые дела. Мистика ли это, совпадение ли, но Родину пришлось столкнуться с этим парадоксом и крепко задуматься.

Как уже говорилось выше, в школе Родин сидел на одной парте и, естественно, дружил с будущим ученым-фундаменталистом Женей Камневым, который впоследствии, клюнув на заманчивое предложение американцев — хороший оклад, собственная лаборатория, шикарный дом на берегу океана, — женился на очаровательной американке, которую ему опять-таки ненавязчиво подсунули, и уехал в Штаты, бросив на прощание своему научному руководителю фразу, которую последний запомнил на всю жизнь: «Быть свободным среди рабов не только бестактно, но и невозможно».

Первые годы эмиграции пролетели незаметно — Камнев с головой ушел в работу. А в редкие часы отдыха выходил на яхте в океан, ловил рыбу, купался, загорал, флиртовал с молоденькими девчонками, до которых был большой любитель, в общем, жил ярко и беззаботно, совершенно забыв, что в мире существует шестая часть суши, которая называется Советский Союз. Но вспомнить все-таки пришлось. Виной тому — два фактора. Первый — развод с женой. Второй — события в России: штурм Белого дома осенью девяносто третьего года и расстрел оппозиции — Верховного Совета — силами ОМОНа, Таманской дивизии, десантниками Наро-Фоминского полка, Тульской воздушно-десантной дивизии. И, конечно же, бойня в Чечне…

«Там началась гражданская война! — подумал Камнев, с ужасом вспомнив, что в Грозном проживает вся его родня: брат, отец, на похороны которого он не успел слетать — слишком поздно пришла телеграмма, — две тетки, племянники. — Что с ними будет?» Он отложил в сторону газету, вышел в парк, раскинувшийся вокруг его дома, обнял первую попавшуюся березку и вдруг отчетливо вспомнил слова своего научного руководителя профессора Кронина: «Женя, березок и в Америке полно. Березка — это символ, который мы придумали, а Родина — это общество, в котором ты живешь, за которое болеешь и переживаешь, это твои родственники, друзья…»

На глаза Камнева навернулись слезы, и он неожиданно вспомнил Сашку Родина, с которым каждую субботу ходил париться в баню, и… свою первую жену Машу Баранову. Она ушла от него, застав в постели со своей подругой. Как звали подругу, Камнев не помнил, а вот жену… Он и сейчас может сказать, в каких местах расположены на ее теле родинки… «Я ее до сих пор люблю, — признался самому себе Камнев. — Наверное, поэтому и не сложилась моя жизнь со второй женой. Елена — хорошая баба, но она — любовница. И этим все сказано».

Через неделю Камнев взял отпуск и первым же самолетом вылетел в Москву.

… Родин и Кудимова ужинали, когда в квартиру позвонили.

— Ты кого-нибудь ждешь? — спросил Родин.

— Нет, — сказала Кудимова.

Родин встал и подошел к двери.

— Кто?

— Центральное разведуправление Соединенных Штатов Америки.

Голос показался Родину знакомым, и он без колебаний распахнул дверь. И ахнул: перед ним стоял его школьный приятель Женька Камнев, стоял, подлец, и улыбался широкой, просветленной улыбкой.

— Женя, ты? — не поверив глазам, спросил Родин.

Камнев расхохотался.

— В этом доме пьют русскую водку американского разлива?

Родин обнял друга, затащил в квартиру, представил Кудимовой.

— Моя жена, — сказал, посмеиваясь.

— Красивая у тебя жена. — Камнев поставил на пол два огромных, полиэтиленовых пакета и сказал, обращаясь к Родину: — У нас такие бабы в полиции служат. — И увидев, что супруги схватились от смеха за животы, растерянно замолк — «Может, я что-то не так ляпнул?»

— Женя, она действительно в милиции служит —