Лесные палачи - Валерий Георгиевич Шарапов

Блудов и Суров сорвались с места и вскоре со своими людьми скрылись в лесу. Вновь наступила тишина. Но она уже не казалась такой беспечной, а напряженной и гнетущей.

Клим обвел суровым взглядом напряженные лица товарищей и неожиданно сказал такое, чего от него никак не ожидали:

— Ну что, парни, с Богом? — И тут же посетовал в привычной для себя ироничной насмешливой манере: — Эх, жалко, святоши нет, а то бы он нас на это праведное дело точно бы благословил! — И сейчас же, посчитав свою шутку очень удачной, хохотнул, весело ощерив желтые прокуренные зубы. — Впрочем, не пристало советскому солдату надеяться на Бога. Мы и без него сами с усами. Верно я говорю, Журавлев? — обратился он к Илье, намекая на его чернявые усики, которые он успел недавно отпустить. Но встретившись с хмурым взглядом Ильи, без слов говорившим о том, что сейчас не время для шуток, сразу посерьезнел; пряча карту в планшет, приказал: — Журавлев, расставляй милиционеров, и вперед. — Он круто развернулся и первым направился вглубь леса, поглядывая время от времени на часы.

Бросая озабоченные взгляды по сторонам, проследив за расторопными действиями милиционеров, Лацис и Еременко двинулись следом за Орловым, придерживаясь расстояния так, чтобы в поле зрения все время были видны люди справа и слева. С превеликой осторожностью пройдя шагов тридцать, они заметили, как Орлов остановился, потом указал на свои часы и взмахнул рукой, давая понять, что время вышло и надо поторапливаться, но аккуратно, чтобы не спугнуть спавших бандитов.

Настороженно прислушиваясь к лесным звукам и даже к легкому шуму ветра, который изредка набегал, колыша макушки сосен, Журавлев с пистолетом в руке уверенно двигался вперед. При этом он старался ступать бесшумно, чтобы у него под подошвами тяжелых сапог не хрустнула ни одна сухая ветка, не пострадала ни одна былинка, ни травинка. По старой фронтовой привычке полкового разведчика Илья по дороге примечал все, даже самые незначительные вещи, на которые обычный человек не обратит ни малейшего внимания.

В покойной тишине прошло двадцать минут, час, затем полтора часа, а никаких видимых изменений в природе заметно не было. По всем расчетам, бандиты находились в каких-то нескольких сотнях метров, плотно окруженные со всех сторон, но ни выстрелов, ни птичьего гомона, поднятого при виде человека, почему-то слышно не было. Даже если брать во внимание, что недобитые фашистские прихвостни, перепившись, дрыхли, все равно по периметру должен был находиться дозор, который в любом случае уже был просто обязан заметить подкрадывающихся солдат и милиционеров. Но ничего этого не было и в помине: лес как продолжал жить своей жизнью, далекой от деятельности плохих ли или хороших людей, так и продолжал жить.

— А не могли они засаду устроить? — озвучил общую тревожную мысль Лацис свистящим шепотом, дрожа от возбуждения. — Как только подойдем близко, они и ударят по нам.

— Это вряд ли, — не сразу, так же шепотом отозвался Орлов, держа перед собой служебный ТТ. — Кишка у них тонка для этого.

— Тогда что же? — задал резонный вопрос Еременко, в волнении раздувая ноздри своего прямого греческого носа. — Самогонки пережрали?

— Скоро узнаем, — буркнул Орлов и прибавил шаг, продолжая все так же смотреть по сторонам, успев на ходу, через плечо предупредить: — Не расхолаживаться!

Когда они прошли еще пару сотен метров, перед ними вдруг открылась невзрачная на вид поляна. Трава на ней была сильно примята множеством ног, что говорило о том, что до их прихода здесь действительно находились люди. Чуть в сторонке, под раскидистыми кустами боярышника, был виден невысокий холм, на котором росла высокая трава с вкраплениями голубых колокольчиков. Опытным глазом Орлов сразу определил, что в действительности это никакой не холм, а самая настоящая землянка, умело замаскированная дерном.

— Журавлев, — сказал Клим, мельком взглянув на Илью, — проверь. Да аккур-ратнее.

Настороженно скользнув глазами по поляне с примыкающими к ней кустарниками и деревьями, Журавлев скорым шагом направился к холму-землянке. Оглянувшись по сторонам в последний раз, Илья ударом ноги распахнул дверь, влетел внутрь, стремительно охватывая взглядом пустое помещение землянки с нарами из березовых жердей, устроенными возле бревенчатых стен. И сейчас же в ноздри ему плеснул спертый запах тряпья и самосада, а еще воняло чем-то невыносимо острым, отдаленно похожим на человеческие испражнения или на немытые человеческие тела. Очевидно, крошечное помещение пропиталось этими запахами не за одну зиму.

— Никого нет, — разочарованно произнес Журавлев, выйдя наружу, вдыхая полной грудью свежий лесной воздух. — Ну и вонь у них там.

Вскоре из леса вышли, тяжело дыша, уставшие солдаты. Вполголоса возбужденно переговариваясь между собой, они принялись жадно курить, немилосердно пыхтя самокрутками так, что уже через какую-то минуту над ними повисло большое облако дыма.

Их ротный, капитан Блудов, поглядел в расстроенные лица Лациса, Орлова, Еременко и Журавлева, которые стояли в отдалении тесной компанией, с нотками сожаления в голосе понимающе спросил:

— Что, парни, пустые хлопоты?

— Кто-то эту сволоту успел предупредить, — поморщившись, зло ответил Орлов и с досадой поддел носком хромового сапога не догоревшие в костре головешки.

Бросив на него осуждающий взгляд, Еременко присел перед кострищем на корточки, взял щепоть золы и растер ее ладонями в пыль. Затем какое-то время с чрезмерным вниманием разглядывал то, что осталось от пепла, потом сдунул пыль, отряхнул ладони и вытер их о брюки.

— Судя по тому, что комочки еще не успели как следует затвердеть на воздухе, бандиты покинули это место часов восемь-девять назад, — уверенно сказал Еременко. — Кто-то их предупредил, и они в срочном порядке поменяли дислокацию, затаились где-то в другом месте, о котором мы ни сном ни духом не ведаем. А вот и подтверждение! — воскликнул он, неожиданно разглядев зорким глазом в густой траве остатки недоваренной каши с немецкой тушенкой, впопыхах вываленной из котелка при спешных сборах.

— Твою мать, — негромко выругался Клим Орлов и раздраженно сунул пистолет в кобуру. — Отбой.

Глава 16

Раньше возле запруды на красивом зеленом берегу реки Вента располагалось поместье господ Желиговских. Но во время ожесточенных боев за освобождение городка Пилтене все поместье сгорело от угодившего в дом зажигательного снаряда, неосторожно выпущенного немецким танком «Пантера». Погибли и сами пожилые господа, не успевшие своевременно спрятаться в подвале. Теперь на бывших землях поляков Желиговских осталась лишь неисправная водяная мельница. Она аккуратно примостилась на продолжавшем все так же цвести зеленым ковром берегу тихой запруды, по водной поверхности которой