Тайна озера самоубийц - Анна Велес

салат. – А вот с его стороны все иначе. Глубже и хуже. Как выяснилось, они учились примерно в одно время. Аня тогда только поступила на первый курс, а этот чудик доучивался последний год. Она уже тогда была легендой. Все знали, как девушка талантлива. А там все такие нервные до чужого умения. Ну… Творческая элита.

– Нервные? – усмехнулся Илья. – Завистливые, ты хотел сказать?

– Я пытался быть тактичным, – весело сообщил полицейский. – На самом деле мне без разницы, какие они там. Важно, что он наблюдал за Аней уже тогда. Но близко не подходил, следил издали. И потом тоже, как раз до той неудачной попытки знакомства на конкурсе.

– Якобы это любовь у него? – уточнил скептически журналист.

– Да кто ж его разберет? – пожал Василий плечами. – Нужна она ему. Почитатель творчества. Переживал за нее, вроде бы любил. Болезненно слегка. Известил меня еще на первом допросе, что ему стало за Аню тревожно. Как-то мало она работает в последнее время.

Илья вспомнил фразу, с которой этот музыкант начал разговор в тот вечер: «От тебя давно ничего не слышно, Аня». Эти слова теперь обрели новый смысл. Илья, изучающий творчество девушки, вдруг вспомнил кое-что. Он все-таки прочел биографию младшей из сестер, а заодно скачал себе ее дискографию. Да, в прошлые годы Анна писала больше. Журналист чуть нахмурился. А ведь не только она! У него появился новый вопрос для расследования. Пусть поиски уже давно не касались убийств, но Илья хотел знать все больше.

– Хорошо, – вернулся он к разговору с приятелем. – Типа любовь. Хотя его поведение тогда на выражение заботы было совсем не похоже. Или он вспомнил о своих теплых чувствах после смерти Анны?

– О себе он вспомнил, – возразил насмешливо Василий. – Подозрения полиции в совершении преступления, знаешь ли, весьма подогревают не любовь, а именно эгоизм. Считал, что его подставили. И мстил тоже, естественно, за себя. Но прикрывался красивыми словами о светлой памяти Ани.

– Неприятно, – прокомментировал это Илья.

– Особенно за обедом, – поддакнул полицейский.

– А теперь что? – чуть сменил журналист тему. – Посидит еще пару дней у тебя, а дальше?

– Переедет в другую камеру, – серьезно сообщил ему приятель. – Петр заявление о нападении написал, и мне остается только все подшить и передать документы дальше в суд. Хотя…

Он досадливо поморщился.

– У нашего мальчика довольно состоятельные родители, – продолжил полицейский. – И наверняка найдутся хорошие адвокаты. Конечно, в свое время наш герой откосил от армии. А ты знаешь, как это сейчас оформляют – через диагноз из частной психиатрической клиники. Вот точно, найдут ту справочку или состряпают новую, и вместо зоны поедет парень отдыхать в какой-нибудь специализированный санаторий.

– Забудь, – посоветовал ему Илья. – Хотя… А он ничего странного об Анне не говорил? Ну… Как она изменилась с их последней встречи или еще что-то такое?

– Ага! – злорадно усмехнулся Василий. – Вижу, ты выполняешь мое «домашнее задание»!

– Вообще, – признался журналист, – именно из-за того, что я его выполнил, я и кормлю тебя ранним ужином.

– А…

Василий тут же растерял свой картинно легкомысленный настрой и даже отодвинул тарелку, будто потерял аппетит.

– И что? – осведомился он. – Пришел к каким-то выводам?

– Пришел, – подтвердил Илья. – Только, честно, не знаю, поможет ли это хоть немного тебе.

– Я тоже не знаю, – подумав, серьезно выдал полицейский. – Но делись.

– Давай начнем именно с Анны, – предложил журналист. – То, что ты о ней говорил. То, как она пишет свою музыку. Эти приводы в полицию и прочее. Я видел несколько видео в интернете. Ты же знаешь, сколько сейчас ненормальных, кто хватается за смартфон не для звонка вам, а чтобы снять происходящее на память, неизвестно зачем. Так что я нашел кое-что.

– Ну да, – немного нехотя подтвердил Василий. – Знаю. Тогда она писала «Вызов».

Илья кивнул. Он прослушал и эту композицию. Она отличалась от «Грозы» или той пьесы, что Анна не успела дописать перед смертью. Музыка не заставляла плакать и не вызывала каких-то горестных тягостных эмоций. Илья даже улыбался, слушая ее. Это была для него ностальгия по тому самому подростковому вызову. Миру, родным и, прежде всего, себе. Будто рассказ о том, как много еще наивно мечтаешь, как впервые ощущаешь эти несоответствия желаемого и действительного и как восстаешь против них. Пусть и боишься этого больше всего. Как немного наказываешь близких, при этом сам впервые испытываешь боль оттого, что сделал плохо им. Как бросаешься без оглядки менять мир и… осознаешь его по-настоящему. Не смиряешься, но вдруг начинаешь понимать.

– Анна тогда была… – продолжал вспоминать полицейский, при этом стараясь точнее выбирать слова, – …мрачной. Такой… Как готы, что ли. Какой-то… Пассивно-агрессивной. Но, как я и говорил, сама она ничего не нарушала, ни во что не вмешивалась. Она наблюдала. И вот это мне не нравилось больше всего.

Илья его понял. По тем видео, что успел насмотреться, Анна тогда была именно такой. Этот ее взгляд. Оценивающий, острый. Она на самом деле очень сосредоточенно и как-то напряженно наблюдала все, что происходило. И пьяные драки в клубах, и какие-то буйные выходки ее приятелей, опасные приключения.

– Ей было чуть больше двадцати тогда, – рассудил журналист. – Но все же назвать подростком уже нельзя.

– Верно, – серьезно подтвердил Василий. – Только она собрала вокруг себя стайку малолеток и верховодила ими. Прости, не очень приятно тебе это говорить, но она ими манипулировала. Я уверен, большинство тех выходок, мелких правонарушений детки делали с ее подачи. И да, опять же, тогда я задумывался даже о том, чтобы ее привлечь за подстрекательство. Не вышло бы наверняка, но желание было.

– А потом «Гроза», – перевел вдруг тему Илья. – Этот Игорь. Кстати, а на него у тебя ничего нет? По части УК РФ?

– Не привлекался, – коротко оповестил его полицейский. – Но тут, как говорят, наша недоработка. Вообще, я проводил проверку после того, как Петр выловил его из озера. Лет в шестнадцать этот Игорь принимал легкие наркотики. Позже, уже после двадцати пяти, его лечили от алкогольной зависимости. Да и вообще, он был частым гостем у местного психотерапевта. Немотивированные случаи агрессии. Или как там это грамотно называется?

– Мрачный и взрывной тип, – подвел итог журналист. – Который в тот период, как я предполагаю, пока был с Анной, явно не стал более мягким и уравновешенным.

– Белым и пушистым не был, – согласился Василий. – Но тут не могу тебе четко сказать, что Анна подстрекала к чему-то еще и его. Все же мужик ее почти на двадцать лет старше. Не какие-то там подростки. Ума нажил чуть побольше.

– Ей и не надо было, –