Современный детектив. Большая антология. Книга 12 - Андреас Грубер

— Кажется, ваша подружка за вас беспокоится, — съязвил Шпандау.

Крысомордый выпрямился и попытался сделать вид, что живот уже не болит.

— Да в порядке я, идиот ты недоделанный, хотя от тебя и толку никакого.

— Хочешь, дверь сломаю? — поинтересовался вышибала.

— Да уж поздновато, мать твою, — ответил крысомордый. — Там жди. Я скоро выйду. — Он повернулся к Шпандау. — Вам крупно повезет, если я не засужу вас за нападение. — И посмотрел на Бобби. — Кто это?

— Никто, — ответил Бобби. — Просто телохранитель, которого хотела нанять Энни.

— Не нужен тебе телохранитель, — отмахнулся крысомордый. — У тебя есть я.

— Да уж, вы мастер своего дела, — буркнул Шпандау.

— Пойду я, — продолжил крысомордый. — Ты позвонишь, да? По поводу того, о чем мы говорили. — Проходя мимо Шпандау, он бросил: — Еще раз дотронешься до меня, урод, пожалеешь до конца жизни.

Он отпер дверь и вышел из трейлера.

— Ричи, — бросился к нему вышибала. — Извини, он меня перехитрил.

Крысомордый двинул ему в челюсть.

— Чтобы больше никогда меня так не позорил.

— Ну что ты, Ричи. Да я… Шпандау обратился к Бобби:

— Ты как?

— Нормально.

— Мне казалось, ты говорил, что неплохо боксируешь?

— Форму потерял, ясно? — огрызнулся Бобби.

— И кто это такой?

— Один знакомый.

— И все твои знакомые тебя бьют?

— Что тебе надо, мать твою? Анкету, что ли, заполняешь?

— Я пришел сказать, что берусь за твое дело.

— Зашибись. Но ты мне не нужен. Так что спасибо и всего хорошего.

— Судя по всему, сегодня я тебе нужен еще больше, чем вчера.

— У меня все под контролем.

— Да уж я вижу.

— Проваливай, — устало ответил Бобби. — Энни выпишет тебе чек за потраченное время.

Шпандау уселся на стул и скрестил ноги. Он посмотрел на Бобби, вздохнул, покачал головой и подумал, не уйти ли в самом деле.

— Что у тебя за проблема?

— У меня все в полном порядке. Отвянь.

— А зачем письмо подделал?

— Кто тебе сказал, что оно подделано?

Шпандау взял один из журналов и бросил к ногам Бобби.

— Буковки красивые, глянцевые. Не иначе из «Пипл» вырезаны или вроде того. И наверняка этот журнал где-то тут валяется. Там отпечатки пальцев видны как на хорошем экране.

— Слушай, мне твоя помощь не нужна, понятно? Хочешь, чтобы тебя отсюда пинком под зад вытолкали?

Шпандау посмотрел на него, поднялся, достал визитку и написал свой номер. Потом протянул ее Бобби. Но тот не взял.

— Служебный. Передумаешь — позвони. Может, ты и крутой весь из себя, приятель, но только якшаешься совсем не с теми.

Шпандау бросил визитку на стол и вышел. Шагая к машине, он решил, что звонить Уолтеру не будет. Уолтер либо попытается запрячь его на другое дело, либо станет зазывать на попойку в выходные. Ничего, подождет. День прекрасный, солнышко светит, Элвис, правда, умер, но Шпандау-то жив и вполне себе бодр. Можно смотаться в Санта-Монику, пообедать на пляже и подождать, пока девушка его мечты грациозно въедет в его жизнь на роликах. Ему вспомнилась Сара Джессика Паркер[166] в фильме «Лос-Анджелесская история», как она каталась в песке перед Стивом Мартином. Подружке, которая способна на такое, у него нашлось бы что сказать. А в Санта-Монике, небось, таких пруд пруди, только и ждут, чтобы пришел мужчина постарше, в ковбойских сапогах и с раздувшимся синюшным пальцем. Эта милая фантазия занимала Шпандау на шоссе 405 по дороге домой.

В тот вечер Шпандау сидел в каморке Джина Отри, пил кукурузное виски и курил трубку. В книжном магазине Флагстаффа он умудрился отрыть первое издание «Осени шайеннов» Мэри Сандос и всю неделю ждал, когда же выкроит время, чтобы почитать в тишине. Шпандау устроил ноги на подушке из седельной кожи, отхлебнул виски, взял книгу и повертел в руках, любуясь простым коричневым переплетом, который неплохо сохранился под суперобложкой. Книги об американском Западе он стал коллекционировать сразу после ухода Ди. До того совесть не позволяла ему тратить деньги — а это увлечение было не из дешевых, — теперь же Шпандау поддался соблазну и уже собрал несколько десятков ценных экземпляров. Он оправдывался тем, что они составят ему компанию в одинокой старости. И в самом деле, книги каким-то образом поднимали его над самим собой, над этим вздорным миром. Сидя в своей нелепой комнате, вдыхая аромат табачного дыма, кожи и виски, в окружении древностей и анахронизмов, да и признавая анахронизмом самого себя, Шпандау ощущал, как развязывается вечно сковывавший его узел, а душа начинает снова искать равновесия. Глупо, конечно, когда взрослый человек играет в ковбоя. Или делает вид, что можно вернуть время, пусть и ненадолго, к периоду простодушной, незамысловатой, невинной жизни. Или что на территории Америки вообще был такой период. Разве само по себе это не самое американское из всех чувств?

Если и есть у нас национальная идентичность, не это ли ключ к ней — вера в то, что существовала когда-то чистота, к которой можно вернуться.

Что когда-то все было правильно, а значит, есть шанс, что все снова станет правильным. Куда ни плюнь — везде сплошь иллюзии. Шпандау устал щуриться и вглядываться в этот туман. Может, в конце концов все это чушь собачья, о чем первым ему сказал Уолтер. Америка. Ковбои. Любовь. Все это чепуха, все это мифы, созданные для того, чтобы что-то продать. Добро пожаловать в Голливуд. Добро пожаловать в Лос-Анджелес. Как-то один социолог заявил: хотите увидеть будущее, взгляните на сегодняшний Лос-Анджелес. Шпандау старался в это не верить. И его разум изо всех сил сопротивлялся такому мнению даже теперь. Какой-то слабенький, но упрямый голос говорил ему: не все на свете — дерьмо. Вспомни свое ощущение, когда едешь верхом. Когда открываются стартовые ворота, веревка подрагивает в руке, натягивается, пружинит и ослабевает. Вспомни запах высокой травы и то, как она щекочет ноги, когда едешь через луг. Вспомни Ди. Вся жизнь может на поверку оказаться безразмерной зловонной навозной кучей, но для того, чтобы продолжать жить, Шпандау было достаточно воспоминаний о том, как он держал Ди в своих объятиях.

На столе за спиной зазвонил телефон. Шпандау вздрогнул, словно от удара током. Надо было отключить этот чертов аппарат. Никакого срочного дела у него не предполагалось. Он посмотрел на экран — номер не определился. Автоответчик сработал раньше, чем Шпандау успел выключить его. Это была Гейл из службы секретарей-телефонисток. Он снял трубку.

— Шпандау.

— Вам сообщение от какого-то Джинджера Константина. Говорит, дело срочное.

— Ладно. Давайте номер.

Шпандау нацарапал цифры на ладони, потом набрал номер. Ему ответил