Побеждает первая ложь - Эшли Элстон

что захочу, когда буду готова, – что теперь у меня нет никаких доказательств, что я – это она. Зато у Иви Портер есть и биография, и история – в том числе фотографии, а теперь еще и отпечатки пальцев в базе и повестка на допрос в качестве ценного свидетеля по делу о смерти Эми Холдер.

Восемь лет назад мистер Смит спас меня от потенциального ареста, а теперь подставил меня под задержание.

Сегодня понедельник, который уже наполовину прошел, так что у меня осталось лишь три полных дня, чтобы разобраться с этим.

В салоне автомобиля царит молчание.

Из всех вопросов, роящихся сейчас у меня в голове, один беспокоит меня сильнее всего: «Зачем мистеру Смиту повышать ставки именно на этом задании?» Может, я и застряла в этом городе и в этой шкуре, но я выполнила свое задание здесь. А было ли это настоящим заданием или лишь уловкой, чтобы удержать меня на одном месте?

– Спрашивай что хочешь, – наконец говорю я, когда тишина становится невыносимой.

– Как она умерла? – спрашивает он. – Та женщина, о которой тебя будут допрашивать?

– Она погибла при пожаре.

Он слегка морщится, по-прежнему не сводя глаз с дороги.

– Как ты с ней познакомилась?

– По работе, – отвечаю я. И это правда: она была моим последним заданием.

Мы в нескольких минутах езды от его дома, а он больше ничего не спрашивает, и я решаю его к этому подтолкнуть:

– И ты не спросишь, была ли я там? Известны ли мне какие-то подробности того, что произошло с ней? Имела ли я к этому какое-то отношение?

– Нет. И не потому, что не хочу слышать ответы. – Он поворачивает голову и смотрит на меня секунду-другую, прежде чем снова перевести взгляд на дорогу. – Просто ты не готова сказать мне правду, а я бы предпочел, чтобы ты мне не лгала.

– И тебе не страшно сожительствовать с преступницей? – спрашиваю я без малейшего намека на шутку. – Не боишься, что я подожгу твой большой, прекрасный дом?

Давай, давай, ну давай же.

Его безрадостный смех прокатывается по салону.

– Все соседи видели, как мою девушку увозили полицейские. Я провел целый день в отделении полиции, делая все возможное, чтобы ее выпустили. А теперь она задирает меня по дороге домой, потому что я отказываюсь играть с ней в игры. – Он снова бросает на меня взгляд. – Радует ли меня то, что происходит? Нет. Поддерживаю ли я тебя в этой ситуации? Да. Боюсь ли я тебя? Нет. Мне хватит терпения, чтобы дождаться, когда ты будешь готова поговорить со мной об этом. Но я не стану вести с тобой теоретических дискуссий на эту тему.

Его слова задевают меня неожиданным образом.

Райан протягивает руку и вкладывает свою ладонь в мою, разряжая атмосферу в машине.

– Мы поедем в Атланту и скажем им, что ты ничего не знаешь, ответим на их вопросы, а потом сможем вернуться к нормальной жизни. – В его голосе сквозит такая решимость, что я почти готова поверить в вероятность такого исхода для меня.

Я понятия не имею, на что похожа нормальная жизнь.

Мы заезжаем в гараж, но Райан не глушит мотор.

– Мне нужно заехать в офис и кое-что забрать, раз уж до этого не получилось, – говорит он, глядя прямо перед собой через лобовое стекло.

Я выхожу из машины, пока не сказала чего-то, о чем потом пожалею. Эта короткая речь вызвала у меня желание рассказать ему все, чего рассказывать не стоит, а теперь он сбегает от меня. Уже в дверях дома я слышу, как Рейчел захлопывает дверь своей машины, и за моей спиной раздается цокот каблуков.

– Иви, нам нужно кое-что обсудить, – говорит она, следом за мной входя в дом через заднюю дверь.

Я киваю, не оборачиваясь.

– Первым делом мне нужен душ и немного времени. Дай мне час. – Я начинаю подниматься по лестнице, пока она не успела ничего возразить.

Я останавливаюсь как вкопанная перед закрытой дверью спальни. Мы никогда не закрываем эту дверь, когда в комнате никого нет. Я мысленно возвращаюсь в сегодняшнее утро, когда мы готовились к предстоящему дню, передвигаясь по дому с черепашьей скоростью, оба как в тумане после таких выходных. Я первая спустилась на кухню, немного погодя ко мне присоединился Райан, но потом я бегала наверх, за телефоном, который заряжался возле кровати.

Я вышла из комнаты, оставив дверь открытой.

Медленно повернув ручку, я толкаю дверь.

Постель заправлена, что тоже редкость для нас с Райаном, и мы бы уж точно не стали этим заниматься сегодня утром, учитывая наше состояние. Я внимательно осматриваю комнату и с шумом втягиваю воздух, увидев, что ждет меня на тумбочке с моей стороны кровати.

Это лебедь из оригами.

Он стоит, прислонившись к лампе, и благодаря крошечному размеру не привлекает внимания – никто, кроме меня, его бы не заметил.

Я пялюсь на него дольше, чем следует, наделяя его властью, которой он не заслуживает.

Наконец я беру лебедя в руки и разворачиваю его. В его теле спрятан еще один листок бумаги. На одной его стороне напечатаны две фотографии. Значит, вот что попало в распоряжение полиции Атланты благодаря мистеру Смиту. А что это его рук дело, я ни капли не сомневаюсь. И он доставил мне весточку тем же способом, которым я воспользовалась, чтобы сообщить судье Макинтайру о том, что у меня на него кое-что есть.

На верхнем изображении мы с Эми Холдер стоим у гостиницы в центре Атланты в паре метров друг от друга – она злобно смотрит на меня, вскинув руку с вытянутым средним пальцем. На втором снимке я захожу в отель следом за Эми. Всего через несколько минут камеры всех мобильных телефонов на этой улице запечатлеют черные клубы дыма, вырывающиеся из окна, выходящего на балкон ее номера. Очевидно, что между нами возникла какая-то проблема, и ясно как день, что я зашла в гостиницу после нее.

Я отлично помню этот момент. Ее злость, сквозящую в каждом слове, пристальные взгляды людей, оказавшихся достаточно близко, чтобы услышать, что она мне кричит, а потом и вой пожарных сирен, прорезающий воздух, вопли, едкий запах дыма.

Идеальное подтверждение того, что я выясняла отношения с жертвой на месте ее гибели. Зная мистера Смита, можно не сомневаться, что есть и другие, не менее наглядные, снимки, сделанные с других ракурсов, которые в любой момент могут быть переданы управлению полиции Атланты. А эти предназначены лишь для затравки, чтобы раздразнить их аппетит.